Наконец бояре и наместник о чем-то договорились. К нам подошел наш боярин.

– Вот что, ребята, нам досталась дальняя от ворот стена. Хорошо то, что ворот в ней нет. Известное дело: ворота – завсегда самое слабое место. Плохо, что бревна там самые старые, давно не меняли, при серьезном штурме стена может не устоять. Пойдемте, осмотреться надо.

Стена возвышалась метров на пять, перед ней – неширокий, около трех метров, ров с водой. Узкий настил для воинов, навес от стрел из тонких жердей. Да, не для серьезной осады. Плоховато, что лучников у нас нет, хороший лук – дорогое оружие, не всякому боярину по карману вооружить нескольких лучников.

Кони и копья при защите стен не нужны. Вырисовывается такая картина – только ближний бой, когда татары уже полезут на стены.

Этим днем татары нас не беспокоили, суетились в своем лагере, но многочисленные их дозоры постоянно кружили вокруг городка. Ускользнуть ни конному, ни пешему было невозможно.

Спать улеглись под стенами, благо городские ополченцы притащили тюфяки с сеном. На стене остались лишь караульные.

Рано утром за городской стеной в татарском лагере раздался шум, визг. Все вскочили и бросились на стену. Татары шли на приступ, пешие, разбившись по десяткам, тащили лестницы, вязанки хвороста – для того, чтобы завалить ров с водой.

Ревели трубы, били барабаны, на пригорке стоял шатер, возле него на воткнутых в землю копьях развевались разноцветные бунчуки.

Первые десятки подбежали, сноровисто побросали в ров вязанки хвороста, почти завалив его. Вторые приставили лестницы и с криками стали взбираться на них. Кое-где на лестницах уже шла рукопашная. Но татар было слишком много, местами схватка шла уже на стенах.

Я бросался на сложные участки, где нашим ратникам приходилось туго – по два-три татарина наседали на одного нашего; подбегая, с ходу рубил одного, если удавалось – двух, и перебегал в другое место.

Через полчаса я уже был в поту, мышцы правой руки начали деревенеть – так нам долго не продержаться.

Я бросился по лестнице со стены вниз, где-то я видел оставленное ополченцами копье. Ага, вот оно стоит, никто не позарился, для рукопашного боя слишком неудобно. Я схватил копье и поднялся на стену. Уперся копьем в лестницу с лезущими на стену татарами, поднатужился… Лестница медленно накренилась, затем сильнее и рухнула вбок. Подбежал к другой лестнице, снова сбросил, к третьей… Конечно, я понимал, что это не выход, но оттянуть время поможет.

У татарского шатра завыла труба, и татары стали отходить. Фу, пронесло.

Из наших двух десятков бойцов в строю осталось семнадцать. Если так пойдет и дальше, к вечеру оборонять стену будет некому.

Спустились со стены; женщины-горожанки принесли котел с похлебкой, и мы позавтракали. Я подошел к десятнику.

– Георгий, мы долго не продержимся. Надо гонца за князем посылать.

– Пробовал боярин с наместником уже, ничего не получилось. Всех на наших глазах поймали, головы поотрубали, теперь они на колья насажены; вон, перед городскими воротами стоят – можешь сходить, убедиться.

– Все-таки поговори с боярином.

– Ну, коли жизнь не дорога, пойдем вместе, пока тихо.

Мы прошли на городскую площадь, нашли боярина.

– Вот, добровольно вызвался гонцом к князю добраться.

Боярин окинул меня оценивающим взглядом.

– Пожалуй, этот сможет. Понимаешь, что жизнью рискуешь?

– Так я и здесь ею рискую.

– Верно, выбор небольшой. Зато ежели получится, город спасешь. Сейчас письмо напишу, жди.

Боярин прошел к избе и через несколько минут вышел с рулоном пергамента в руке.

– Собственно, на словах все перескажешь, обстановку сам видишь. Думаю, князь с дружиною не успел далеко уйти – не более двух дневных переходов.