Остальные слова надписи читаются по таблице Г. С. Гриневича для линейных знаков типа «черт и резов». Как уже отмечалось, единственное 100 %-ное несовпадение по обеим расшифровкам наблюдается только для знака «я» (йа), как раз самого надежного.

На последнем слоге «ди» кончается средняя линия, что, возможно, означает конец фразы. Тогда «ди» здесь — слово. Скорее всего, в значении «пара», «двое» (к слову сказать, и пишется этот знак парой одинаковых графических элементов). Прочитанная часть звучит так «…па лодия и ново мои ди…». В целом смысл этого рунического текста пока неясен. Предполагать звучание нечетких краевых знаков мне представляется недопустимым, т. к. уже ясно, что мы имеем дело со строгим графически совершенным письмом. Поэтому нет смысла гадать до получения надежной прорисовки с самого камня.

Анализ результатов прочтения позволяет сделать некоторые выводы. В основном они будут касаться надписи на чжурчжэньском зеркале.

1. Обращает на себя внимание выделение ударного слога большей величиной знака, его обозначающего, что, во-первых, подтверждает правильность расшифровки; во-вторых, дает возможность воспроизвести речь так, как она звучала изначально: во времена существования этого вида письма; в-третьих, сделать вывод о том, что ударный слог является главным — смысловым, что очень важно для выяснения его этимологических корней.

2. Для комбинации слогов типа: согласный-согласный-гласный первый знак крепится к главному в виде приставки с уменьшением ее размера. Поэтому отпадает необходимость в использовании косого штриха («вира-ма» в брахми), означающего выпадение гласного звука в слоге.

3. Линейные вертикальные и горизонтальные способы компоновки лигатур и отдельных слогов, составляющих слово, позволяют узнавать его сразу, целиком, а не читать его по слогам. При этом слова, написанные столбцами, напоминают иероглифы, хотя таковыми не являются.

Такой способ письма, видимо, является уникальным, больше нигде не встречающимся. Его можно назвать словографическим, поскольку оно противоположно по смысловому наполнению идеографическому и, особым способом написания, несет в себе графический ОБРАЗ самого слова.

В качестве примера можно привести слово «спасение»: нечто спасаемое (объект спасения — «се во» — живое), укрытое крыльями-руками слога «Па» — покрова, и идеограммой-головой Бога Солнца, венчающего словограмму, — графически законченное, почти художественное изображение смысла слова, к тому же читаемого обычным для нас способом.

Или словограмма «ладия» в рунической надписи — смотрится как древнерусское судно (слог «ла») со слогом-парусом «ди» (находящимся там, где ему положено и грамматически, и графически) и кормовой частью, изображенной последним слогом «Я».

Удивительное, совершенное письмо!» (В. П. Юрковец. «Мы вспомним все»).

Здесь хотелось бы несколько охладить читателя. К сожалению, мы имеем, в данном случае, расшифровки только фрагментарных текстов. Необходимого для точной идентификации объема нет. Поэтому окончательные выводы пока делать не стоит.

Тем не менее это хоть какой-то результат и довольно большая работа.

Как же наука определяла этническую принадлежность чжурчжэней? Да очень просто. Принцип следующий — если чжурчжэни не китайцы, не корейцы, не монголы, не тюрки, то кто?

Правильно — тунгусы.

Причем заметьте, какая логика! Монголы могли прийти из своей Монголии и завоевать Русь. Запросто. Защищая эту версию, поставили на кон свою научную репутацию академики и доктора наук, причем не в малом количестве. Перечислять их всех, со всеми их регалиями, нет необходимости.