Гриссел знал, что больше так продолжаться не может.

Но что делать?

Он облажался. Облажался по-крупному.

Она встретила его в дверях, поцеловала, прижалась к нему всем телом, повела на кухню «поесть лазаньи, правда, она вышла не совсем такой, как я хотела, Бенни, но ты, наверное, ужасно голодный». Она сидела за столом напротив. Бенни заставлял себя есть ее стряпню и лгал, что лазанья вышла вкусной. Алекса спросила, как у него прошел день. Он рассказал ей обо всем, кроме Эдера. Она слушала его внимательно и участливо. Потом она сказала:

— Ты великий сыщик. Ты их поймаешь!

Он тоже спросил, как у нее прошел день. Она рассказала о переговорах, записях, о том, как трудно пробить рекламу и эфирное время для ее музыкантов.

— Рынок сейчас переполнен…

После ужина они пошли в спальню.

Гриссел почистил зубы, надел новую пижаму. Алекса снимала макияж перед зеркалом и разговаривала. Предупредила его, что набила холодильник, чтобы он не голодал на то время, что ее не будет — завтра она улетает в Йоханнесбург. Она сказала, что будет скучать по нему. Он должен беречь себя. И пусть звонит, когда сможет, у нее куча деловых встреч и одно выступление в казино «Карнавал-Сити», но в четверг она вернется.

Гриссел мысленно произвел подсчеты. Две ночи на восстановление… на перезарядку, так сказать.

Она разделась, нанесла ночной крем… Надела ночную рубашку, выключила свет. Легла рядом с ним, прижалась к нему, прильнула губами к его шее:

— Я люблю тебя, Бенни.

— И я тебя люблю.

Ее рука скользнула ниже, под резинку трусов.

— Где этот мошенник? — игриво спросила она.

Его разбудил звонок мобильника. Он увидел на экране служебный номер УРОВП. Посмотрел на часы — 02:12. Чтобы не будить Алексу, он вышел в коридор. Без пижамы было холодно, но пижама осталась где-то под одеялом.

— Гриссел, — сказал он.

— Бенни, это Филип. Извини, что разбудил…

— Ничего страшного. — Он постарался ответить не очень сонным голосом.

— Я подумал, что тебе нужно знать: нам только что позвонил старший суперинтендент Жан-Люк Бонфис из Интерпола в Лионе. Насчет змеи на гильзах…

Гриссел пошел в гостиную. Когда он выходил туда в прошлый раз, там работал обогреватель.

— Им что-нибудь известно?

— Вот именно — что-нибудь, лучше, пожалуй, не скажешь. Он получил наш запрос и в течение часа пришлет все, что у них есть, а пока сообщил следующее: убийство во Франсхуке — уже шестнадцатое, в котором фигурируют гильзы со змеей…

— Jissis… — прошептал Гриссел. Обогреватель был выключен, но гостиная еще не успела промерзнуть, как коридор. Он снова включил обогрев на максимум и встал над обогревателем, широко расставив ноги.

— Я кое-что записал с его слов, — продолжал ван Вейк. — За точность не ручаюсь, но суть в следующем. Первое убийство, на месте которого нашли такие гильзы с гравировкой, совершено семь лет назад в Португалии. Позже я к нему еще вернусь. Почти все последующие убийства совершались в Европе — в Германии, во Франции, в Испании, Голландии, Польше, Бельгии и Италии. Одно в Великобритании, одно в Нью-Йорке и одно в Исландии, в Рейкьявике. По его словам, одно или два убийства, возможно, совершены в России, но оттуда ничего официально в Интерпол не передавали. Убийство во Франсхуке — первое в Южном полушарии.

— И каждый раз на гильзах была змея?

— Вот именно.

— Кто жертвы?

— Вот что странно. Бонфис говорит, они не сомневаются в том, что во всех случаях орудовал наемный убийца, но специфического почерка они не видят, если, конечно, не считать гравировки на гильзах.