|
Вполне естественно, что они стремились и общаться научным способом. Лейбница интересовал такой язык, который обеспечивал бы единственно обмен идеями. Шестьдесят четко разделенных типов звука вполне покрывают весь спектр голосовых способностей человека. Вот почему я предполагаю — только предполагаю, — что те, кто хотел сообщать идеи, должны были, создавая язык, брать в расчет все другие существовавшие в ту пору языки. — Это же невероятно сложно. — А построить город из кристалла углерода-60? Тем не менее если сделанные со спутника фотографии верны, то это им удалось. Он замолчал, сосредоточив все внимание на том, чтобы сделать следующий шаг. Шаг за шагом. Шаг за шагом. Впереди шли другие. Спотыкались, поскальзывались, но все равно двигались вперед. Гэнт, Мейтсон, Хаккетт, Пирс, Юнь и Новэмбер… Четыре американца, потом китаец. Потом три американ ца… Так, четверо говорят на английском. Потом китайский. Потом снова английский и… — Это же скачкообразная последовательность, — понял вдруг Скотт. — Вот оно что! Вот как это работает! Скачкообразная последовательность, основанная на переключении языков! Взволнованная открытием, Сара изо всех сил старалась не отставать от Скотта. — Но мне казалось, что мы уже отказались от этой идеи, разве нет? — Да, мы отказались от классической идеи скачкообразной последовательности, — согласился Скотт. — До изобретения компьютера люди, желавшие спрятать какие-то сообщения, иногда вставляли их в тексты. Внешне все выглядело как обычный рассказ или, например, письмо. Но тот, кто занимался расшифровкой, отмечал последовательно, скажем, каждую четвертую букву и получал тайное послание. — Но в этом языке такое не сработало, — напомнила Сара. — Мы пытались. И ничего не получилось. — Верно, не получилось, — потому что мы пробовали применить классическую скачкообразную последовательность. Принцип был верен, только мы не угадали с типом последовательности. Ключ в числовом ряде. Все дело именно в числовом ряде. Держу пари на что угодно. Чтоб мне помереть… Раньше других отреагировал Хаккетт. — Ричард, все это очень благородно. Только в данном случае вы рискуете не одной своей жизнью, а и нашими тоже. — Вот увидите, я прав, — настаивал Скотт. — Так как же она работает, ваша система? — подал голос шедший во главе отряда Гэнт. — Каждое число в числовом ряду соответствует некоему известному языку. Возьмем число четыре — это будет английский. Пять — возможно, арабский. Шесть — к примеру, русский. В каждом языке используются по сути одни и те же звуки, только с собственными вариациями. Поэтому получается как бы наложение звукового употребления. Вот почему определенные числа могут ассоциироваться с одним и тем же символом. Но я забегаю вперед… А работает она так. Вы записываете числовой ряд. А над ним пишете символы в том порядке, в каком они представлены на известных нам памятниках. Потом выбираете язык, берете назначенное ему число и идете по числовому ряду. Каждый раз, когда вам попадается, скажем, число четыре, вы отмечаете оказавшийся над ним символ. Таким способом текст шифруется на избранном вами языке. Другими словами, вы производите расчет скачкообразной последовательности. — И сколько же, по-вашему, языков скрыто в этих символах? И почему? — спросил Пирс. — По-моему, получается чересчур сложно. Взгляд Скотта уперся в затылок Хаккетта, занесшего ногу Для очередного шага по опасной тропинке. — Я бы говорил не о сложности, а о комплексности. Физик склонил голову в знак согласия. — Подумайте сами. Мы говорим о цивилизации, существовавшей двенадцать тысяч лет назад и говорившей на языке, совершенно не похожем на наш. |
