|
Первым делом он достал острый как бритва складной нож. Настоящий швейцарский. Осторожно разрезал толстый слой одежды. Тем временем остальные напичкали Сару и Скотта болеутоляющими. Морпех сделал крестообразный надрез и, отвернув края, тщательно закрепил их серебристой клейкой лентой. Прежде всего нужно было убрать кровь, но Хиллман, ловко управляясь с ножом, оказался не так ловок с тампоном. Он просто слишком нервничал. Так что его место занял Мейтсон. — Все будет хорошо, — несколько раз повторил он. — Надеюсь, — пробормотала Сара. — Эта рука для тенниса. — Ты играешь в теннис? — Нет. Но если бы играла, то именно этой рукой. Мейтсон улыбнулся, вытирая засохшую кровь, которой было почему-то удивительно мало. Заинтригованный этим любопытным обстоятельством, он переглянулся с теми, кто стоял рядом. Почему так мало крови? Пирс подался вперед. — Нам надо немного тут поковыряться. Посмотреть, можно ли найти пулю. Сара покачала головой. — Зашивайте поскорее, — твердо сказала она. — Разберемся потом, когда вернемся. Не хочу, чтобы вы задели артерию. — Это займет всего пару секунд. — Вы хоть понимаете, что делаете? Пирс не ответил, но взял фонарик и осторожно развел края раны. И вот тогда, сняв мизинцем засохшую корку, почувствовал это. Пуля засела глубоко и была твердой на ощупь. Он приподнял фонарик и заглянул в рану. И почти сразу же пожалел о том, что сделал. — Нашли пулю? — выдохнула Сара. Пирс прикрыл ладонью рот и кивнул. — Я же говорила, что она вошла глубоко. Я это чувствую. Но впечатление на Пирса произвело другое. Он передал фонарик кому-то рядом и, с трудом сдерживая дрожь, отвернулся. — Что такое? В чем дело? — слабым голосом спросила Сара и, повернув голову, перехватила встревоженный взгляд, которым Новэмбер, обрабатывавшая рану на ноге Скотта, обменялась с другими. Скотт тоже склонился над лингвистом, чтобы посмотреть получше. — То же самое, — хмуро сказал он. СкЬтт резко выпрямился, оттолкнув руку Новэмбер. — Что? Что то же самое? — спросил он, сгибая ногу, чтобы увидеть рану самому. И тут же воскликнул: — О господи! Что с моей ногой? Законный вопрос. Как и у Сары, рана перестала кровоточить, и кристаллическая пуля вошла слишком глубоко, чтобы ее можно было удалить. Мало того, она уже успела срастись с прилегающей тканью, будто пересаженная кожа. Два опухолевидных комка углерода-60 стали частью и Скотта, и Сары. И они разрастались. Как рак. Защитные механизмы У Сары не получалось рассмотреть рану. Как ни выгибала она шею, застрявший в плече кристалл в поле зрения не попадал. Запаниковав, Сара схватила Пирса за руку. — Воспользуйтесь той трубкой! Скажите в нее, что надо. Деактивируйте эту дрянь в моем плече! Сара понимала, что пуля из углерода-60 на самом деле представляет собой скопление наночастиц, размножающихся за счет ее плоти, но ей недоставало смелости думать об этом. Рука Пирса дрожала. Он попытался сделать то, о чем просила Сара, но не мог произнести слова правильно. На помощь Скотта рассчитывать не приходилось — лингвист колдовал с собственной ногой. Ничего не получалось. Акустическое устройство не срабатывало. Оно деактивировало голема, но не могло остановить другую программу. Сара посмотрела на Хаккетта. — Сколько мне осталось? — дрожащим голосом спросила она. Хаккетт отвел глаза. — Я бы сказал… меньше суток. Потом… это съест вас заживо. Сара сделала глубокий вдох, пытаясь осмыслить услышанное. И откуда-то из глубины души поднялась холодная решимость. |
