|
— Сделай так, чтобы они остановились. Ему же больно. В ее глазах блеснули слезы. Гэнт махнул рукой. — Но как их остановить? Обдумав услышанное, Хаккетт решил посоветоваться с Мейтсоном и Пирсом. Что вы об этом думаете? Чтобы закодировать одного только человека, потребуется немыслимый запас компьютерной памяти. А сколько же ее надо для хранения информации о целом обществе? — Эти люди научились управлять молекулами, — напомнил Мейтсон, не сводя глаз со стонущего профессора. Хаккетт согласно кивнул. На определенном этапе миниатюризация электронных компонентов создала серьезную проблему. Хаотично движущиеся электроны забили провода, как холестериновые бляшки — артерии. Транзисторы едва функционировали. Чтобы справляться с возрастающим потоком информации, требовался переход на новый тип схем, основанных на использовании эффектов квантовой механики. В компьютерах следующего поколения следовало применять либо световые переключатели, либо решетчатые структуры кристаллов, либо химические реакции, близкие к тем, которые происходят в мозгу человека. И тут до Хаккетта дошло. Что, если они имеют дело с машиной, которая использует оба принципа? С машиной, работающей со скоростью света, но при этом имеющей химические элементы и по сути функционирующей так же, как мозг. Если машина использует Скотта, тогда единственный способ спасти его — убрать из машины. Пирс шел по полу, осторожно посматривая под ноги. — Значит, то, что под нами, это как бы голограммы? Оптические иллюзии, верно? — Верно, — подтвердил Мейтсон. Мирное течение беседы нарушил Хаккетт. — Давайте искать дверь! У нас мало времени, так что возвращаться назад некогда. Нужно идти вперед. Необходимо как можно скорее вынести Скотта из зала. Разорвать его контакт с этой машиной. — Он ткнул пальцем в акустическое устройство Пирса. — Если вы знаете, как пользоваться этой штукой, попытайтесь сделать что-нибудь. Все разбрелись вдоль стены в поисках выхода, однако как ни старались, какие команды ни отдавали, ничего не помогало. Мейтсон даже провел пальцем по какому-то ободку, отдаленно напоминавшему дверную раму. Ничего. Отступив на шаг, он внимательно посмотрел на темный силуэт «двери». И вот тогда это случилось. Бутыли и кристаллические емкости, тысячами стоявшие в нишах, внезапно задвигались, словно занимая некие предписанные им позиции. — Ральф? — простонал Пирс. — Что вы на этот раз сделали? — Ничего! — запаниковал Мейтсон. — Я ни до чего не дотрагивался. — Что происходит? — забеспокоился Гэнт. — Что это вообще за место? Искаженное страданиями лицо Скотта немного прояснилось. Конвульсии прекратились, как будто ему удалось взять тело под контроль. Он осторожно сел, вытер с лица пот и, несколько раз глубоко вздохнув, заговорил. Однако голос его звучал тихо и напряженно, выдавая продолжающуюся внутреннюю борьбу. Взгляд профессора скользнул по собравшимся. — Двери закрыты, потому что я их закрыл. — Зачем, Ричард? Зачем вы это сделали? — не скрывая подозрительности, спросил Хаккетт. — Потому что это Вар, — последовал ответ. — Вар? — Гэнт огляделся, словно ожидая незамедлительного появления новой опасности. — Что еще за Вар, профессор? — Вы в порядке? — поспешил удостовериться Хаккетт. Скотт не спешил с ответом, как будто оценивая свое состояние. — В Ветхом Завете говорится, что накануне потопа Бог приказал Ною построить ковчег, корабль, на котором могли бы спастись по паре всех живых существ. Согласно же более ранней ближневосточной традиции, таким человеком был Йима, который построил Вар. |
