— А можно… — неуверенно проговорила девушка. — Можно мне лесенку?

— Можно и лесенку, — дружелюбно согласилась Алена, разглаживая волосы Лизы.

— И… чуть-чуть покрасить, — выдала та вдруг.

— Потемнее или посветлее? — скрывая свое удивление, спросила Алена.

— А как лучше?

— Потемнее, — не задумываясь, посоветовала Алена. — Тебе пойдет. Еще можно мелирование добавить. Хочешь?

— Хорошо… — нерешительно согласилась клиентка.

— И вместо лесенки давай, наоборот, немного поднимем затылок?

Лиза кивнула, соглашаясь с мнением мастера. Алена разводила краску, сгорая от любопытства. Что же такого произошло у Лизы, что она решила сменить имидж? Неужели влюбилась? Но лезть с расспросами показалось неприлично, да Алена и не хотела лишний раз смущать девушку. Поэтому она занялась делом.

Свою работу Алена любила. Насколько вообще можно любить занятие, в котором ты сам себе хозяин, и, как говорится, как потопаешь — так и полопаешь. При всех плюсах такой работы времени на себя и свою жизнь практически не остается. Но Алена являлась творческим человеком. И хотя ее нынешняя профессия была далека от юношеской мечты, она все равно позволяла реализовать себя, в том числе как художнику. Алена любила красоту.

С самого детства, сама того не замечая, Алена старалась сделать все как можно лучше и красивее. У нее были самые ровные в песочнице куличи, за которые ее часто хвалили чужие родители, и никогда — ее собственные. Ее немногочисленные детские книжки, а позже учебники всегда находились в идеальном порядке, всегда одеты в обложку или обернуты в бумагу и подписаны круглым разборчивым почерком. Игрушки чинно лежали и сидели на своих местах, а едва их хозяйка научилась держать в руках нитку и иголку (а это произошло довольно рано), еще и обзавелись красивыми нарядами. В младшей школе тетради Алены были самыми аккуратными, и учительница ставила ее в пример всему классу. Правда, это продолжалось недолго, отличницей Алена никогда не являлась, а на одном хорошем почерке далеко не уедешь. Но зато ее контурные карты и другие творческие работы, особенно по труду и рисованию, всегда признавались лучшими. Рисовала Аленка хорошо, но никакого желания писать портреты или пейзажи не испытывала. Зато часами могла просиживать над альбомом с изображениями моделей одежды. Сначала просто копировала наряды звезд из журналов или воспроизводила по памяти одежду, увиденную в кино и по телевизору, а потом и сама стала придумывать новые модели и набрасывать эскизы. К тринадцати годам уже бо́льшая часть ее гардероба оказалась сшита собственноручно, а в пятнадцать Алена уже брала заказы. Когда они с Дашкой и Ларой явились на выпускной в сшитых ею платьях, то произвели фурор. Это был звездный час Алены. Идея, разработанная, исходя из особенностей фигур подружек, эскиз, выкройка, сочетание цветов, дизайн, выбор ткани и пошив — все было делом ее рук. И увидев, как высоко оценили ее работу даже завистницы, Алена окончательно поверила в свои силы…

— Алена… — робко позвала Лиза.

— Да? — вынырнула Алена из своих мыслей. Лиза стеснялась называть ее по имени и на «ты», но Алена так и не призналась, какое у нее отчество. Обращение «Алена Константиновна» казалось вопиюще старческим. А ей ведь всего тридцать четыре…

Лиза вздохнула, собираясь с духом.

— Алена, а ты не могла бы мне подсказать… Какой-нибудь хороший магазин одежды? Я плохо разбираюсь…

Что правда, то правда, Лиза постоянно ходила в джинсах и растянутых свитерах, что делало ее невзрачную внешность еще более серой.