В следующий этап запоев отец возвращался поздней ночью и ругался с матерью. Алена уже спала и каждый раз в испуге просыпалась от громких криков и грохота. До драк у родителей тогда, к счастью, дело доходило еще редко, но швыряться чем-нибудь друг в друга и ломать вещи было вполне обычным явлением. Потом папа начинал пропадать на несколько дней, потом на недели. Эту стадию Алена скорее даже любила, поскольку отец выпивал где-то далеко, а дома не появлялся. Это был относительно тихий период в их жизни, и мама в это время уделяла больше внимания дочери. Потом отец возвращался, похудевший, с заплывшим лицом, и уверял, что закодировался и теперь все пойдет на лад. В детстве Алена не понимала, что значит «закодироваться», но каждый раз всей душой хотела верить, что жизнь и впрямь наконец-то наладится. Часто после возвращения отец и впрямь не пил какое-то время, но его хватало ненадолго, на несколько месяцев, максимум на полгода, а потом запои возобновлялись.

А мама спилась постепенно. Алена еще помнила то время, когда мать была красивой женщиной, следила за собой, стыдила отца за склонность к выпивке, а сама если и прикладывалась к рюмке, то лишь изредка, по праздникам. Но потом алкоголь в доме стал появляться все чаще и чаще. Сначала для этого придумывались какие-то поводы, потом мама стала обходиться без них. К тому моменту когда Алене исполнилось тринадцать, ее мать выпивала уже каждый день. Отец тоже не отставал от нее, и в доме начался ад. Они то напивались вместе, то ругались до хрипоты, то расходились, то мирились. Ор стоял в квартире круглыми сутками, то от ругани, то от большой компании друзей, которую родители «приглашали в гости». Как-то раз один такой «друг» ввалился к Алене в комнату и попытался ее изнасиловать. На счастье, он был сильно пьян, и девочке удалось отбиться, но никто из родителей даже не чухнулся. Тогда она психанула и на две недели ушла жить к Ларисе. Вернулась, когда обременять Ларисину маму стало уже совсем неловко. Аленины мать и отец даже не заметили ее отсутствия. На глазах у дочери они постепенно деградировали, превращаясь из неплохих людей и сносных родителей в полнейших дегенератов, которых, кроме спиртного, не интересовало уже ничего.

За некоторое время до той истории сначала мать, а потом отец бросили работу. Как ни странно, деньги на выпивку у них как-то находились, а вот на еду — уже нет. Четырнадцатилетней Алене пришлось самой заботиться о себе. Она устроилась на почту и стала брать заказы на шитье, с которыми очень помогали Дашкины родители и Ларкина мама. Денег старалась домой не приносить, получив их, сразу покупала продукты или материалы для шитья — иначе родители отобрали бы заработок силой, такое несколько раз случалось. Один из Алениных поклонников, в которых у нее никогда не было недостатка, врезал в дверь ее комнаты замок, который девушка, уходя из дома, каждый раз запирала, чтобы родителям не пришло в голову продать ее единственное сокровище — оставшуюся от бабушки швейную машину. Все остальное в доме, имевшее хоть малейшую ценность, уже было продано.

И Алена со всем справилась. Сжав зубы, девушка считала дни до окончания школы. Еще немного — и она уедет в Питер вместе с Ларой и Дашей, поступит в институт и со временем станет успешным дизайнером одежды. А пока надо еще немного потерпеть…

С тех пор прошло немало лет, но у Алены до сих пор все сжималось внутри, когда она видела на улице или в транспорте пьяного человека. Сама она почти не употребляла алкоголь, максимум выпивала пару бокалов легкого вина. И отчаянно боялась, что дурная наследственность деда и бабки отразится на Никите. Где-то она читала, что подобные вещи часто передаются через поколение…

Звонок домофона оторвал от горьких воспоминаний — пришла очередная клиентка. Очнувшись, Алена сообразила, что так и стоит над давно вскипевшим чайником. Что ж, сама виновата, что осталась без кофе…

Глава 3

Даша.