— Пойдет?

— А что это?

— Шведская водка.

— Обычно я беру португальскую или итальянскую граппу, но, думаю, шведская будет в самый раз.

— Ты хочешь подлить водки в кофе?

— Совсем чуть-чуть, — Томаш добавил в чашку пару капель из бутылки. — Итальянцы называют это caffe corretto. Попробуй.

Лена поднесла чашку к губам. Сначала водка обожгла ей горло, потом внутри разлилось терпкое кофейное тепло. Лицо девушки осветила довольная улыбка.

— И вправду неплохо.

— Ничего плохого я бы тебе не предложил, — улыбнулся Норонья.

Шведка принялась с задумчивым видом перелистывать блокнот с вариантами решения.

— А когда ты собираешься применить таблицу к своему шифру?

Томаш поставил чашку на столик и печально развел руками.

— Уже применил.

— И как?

— В нем чаще всего встречается буква е, всего пять раз. За ней идут а, о, u, каждая по три раза. Я попробовал заменить букву е на a, самую распространенную в португальском, о, соответственно, на r, u на s. Но ничего не вышло.

— Ну хорошо, если у нас ничего не вышло, но мы точно знаем, что самая распространенный в этом шифре знак — е, почему бы не допустить, что сообщение написано не на португальском, а на каком-то другом языке?

— Потому что это означало бы, что мы имеем дело не с замещающим шифром, а с…

И он замолчал, потрясенный собственной догадкой.

— С чем? — спросила Лена, призывая профессора завершить начатую фразу.

Томаш застыл на месте, зажав рот ладонью. В его глазах отражалась лихорадочная работа мысли.

— С чем? — нетерпеливо повторила девушка.

Норонья смерил ее рассеянным взглядом.

— Как ни странно, именно с этим.

— С чем этим?

Но внимание Томаша уже переключилось на заветный блокнот.

— Как ни странно, это действительно не замещающий шифр.

— Отлично. Так что же это, в конце концов?

Но Томаш, не отвечая, лихорадочно считал знаки.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь… — бормотал он вполголоса, водя пальцем по столбикам, и наконец объявил: — Четырнадцать. — Отметив в блокноте полученное число, Томаш стал считать заново. — Раз, два, три, четыре, пять… Тринадцать, — объявил он, не забыв подписать новое число под предыдущим. Затем Норонья снова открыл книгу и углубился в изучение частотной таблицы. — Вот оно! — воскликнул он внезапно, торжествующе вскинув руки.

— Что оно? — растерянно спросила Лена.

Томаш ткнул пальцем в правый нижний угол таблицы.

— Видишь?

— Да, — ответила девушка. — Сорок восемь процентов. И что все это значит?

Томаш улыбнулся.

— Это доля гласных в текстах на португальском языке.

— Как это?

— Количество гласных букв в любом португальском тексте составляет сорок восемь процентов, — Томаш пребывал в счастливом возбуждении. — Понимаешь? Столько же только в итальянском. У испанцев сорок семь процентов, у французов сорок пять, у англичан и немцев по сорок.

— Но при чем тут шифр профессора Тошкану?

— Знаешь, сколько в нем гласных?

— Сколько?

— Четырнадцать. А согласных тринадцать. Гласных больше половины. — Его глаза радостно блестели. — Ты понимаешь, что это означает?

— Что сообщение написано по-португальски?

— Возможно, — кивнул Томаш.