– Позвонил ему в кабинет.

– Герман передал ему условия?

– Нет, шеф хочет поговорить с ним с глазу на глаз.

– Что ж, запускай этого парламентера, посмотрим, что за птица. Два ствола направить ему в лоб, остальные – в затылок заложникам… Включая и этих молодоженов, – добавил он, кивнув на нас с Анной. – Обыскать его, поставить вровень с остальными у шторы. А потом будем разговаривать.

Леша кинул на нас с Анной быстрый взгляд и отошел.

– Дима, – сказал я, – ты казался мне умным человеком.

– Уже не кажусь? А что так?

– Неужели ты еще надеешься, что вам удастся уйти?

– Надеюсь? Я? – переспросил он и задумался. – Я не люблю это слово. Надежда – это тупая вера в чудо. А я знаю, что чудес не бывает. Есть законы, есть расчет, есть умные ходы. И мы будем эти ходы делать. Все остальное будет зависеть от того, насколько наше любимое государство ценит ваши жалкие жизни. К сожалению, на этот товар цена нынче стремительно падает. Так что даже не знаю, не знаю…

Он задумался, достал платок, высморкался.

– Да, – продолжал он. – Брать в заложники надо людей влиятельных. Желательно членов правительства. А еще лучше – президента. – Моргун рассмеялся. – А вы кто? Мелочевка, расходный материал. В Чечне такие, как вы, сотнями под артобстрелом гибнут. И ничего. А горстка этих жалких людишек, – он кивнул на заложников, стоящих перед окном, – кому нужна? Мамам да нам. Больше никому. Потому-то, дружочек, нет никакой надежды.

– Пойдете ва-банк? – спросил я.

– А что нам, злодеям, остается делать? Воровская разборка, от нее не уйдешь. Кодекс чести! – И он развел руками.

– О чем ты говоришь? – не понял я. – При чем тут воровская разборка?

Моргун снова растянул губы в улыбке и прищурил глазки.

– Эх, Кирюша! Взгляд твой чист, как у младенца или кретина. Ты думаешь, что те бравые ребята с закрытыми лицами, – он кивнул на окно, – готовятся восстановить справедливость и наказать зло? Нет. Они всего лишь устраняют конкурентов. Герман, если бы пришел к власти, раздавил бы нынешних правителей, как клубок дождевых червей. А народ бы при этом кричал «браво» и рукоплескал. Они, – он снова кивнул на окно, – такие же честные, благородные, как и мы. Эта мафия ухватила самую лакомую сферу влияния – сферу власти – и не хочет передела. Это ее право – держать власть. А наше – отбирать ее. Все в порядке вещей.

– Ты говоришь: «Если бы Герман пришел к власти». Неужели ты считаешь, что вы столь могущественны? Да вся ваша афера едва не треснула по швам еще три недели назад, когда ты плыл с Дикого острова на берег и под водой чуть не наткнулся на меня. Всего на метр ближе – и я узнал бы тебя.

Моргун усмехнулся.

– Я, между прочим, так и решил, что ты меня узнал. И потому быстренько придумал фокус с белой накидкой и запиской в кармане.

– Постой! – не понял я. – Ты придумал этот фокус до того, как мы едва не столкнулись под водой, или после?

– После, дружок, после!

– Но ты ведь привез на остров накидку заранее и заранее подкинул ее в мою лодку!

Моргун отрицательно покачал головой.

– Пограничники нашли пустую лодку, Кирюша. Накидки в ней никогда не было. Этот белый кожаный плащик хранился в моей мастерской. Там же я и сочинил записку.

– Как же тебе удалось подделать мой почерк?

– Любопытствуешь? А правда занимательная штука – узнавать правду из первых уст? К слову: а тебе не страшно узнать все?

– Разве в моем положении можно еще чего-нибудь бояться?

– Это ты верно заметил, – ответил Моргун.