– Меня от него тошнит, – сказала мне Анна.

– А это оттого, девушка, – спокойно ответил Моргун, – что вы чувствуете мою правоту. Вашего друга предупреждали не раз: не суйся в это дело. Не полез бы – не было бы такого количества невинно убиенных.

– Если ты говоришь, что я не представлял для вас опасности, то зачем вы приказали Лепетихе убить меня? – спросил я.

– Лепетиха – это тот зеленый, начинающий мокрушник с вечно глупым выражением на лице? – уточнил Моргун. – Я не имел к нему никакого отношения. Это уже инициатива Витька Гурули. Ты попытался припереть его к стене со своим счетом в двадцать пять тысяч баксов, а Витек настолько жаден, что убьет человека за один доллар. Из-за своей жадности он и самого дешевого киллера где-то откопал. К тому же он трус – побоялся звонить киллеру из своего ялтинского дома и попросил сделать это Татьяну Сысоеву. Татьяна, дура, согласилась и чуть было не засыпала наш филиал. К счастью, ты ошибся, когда принял Сысоеву за Милосердову и выдал себя за ее брата. Сысоева, мне рассказывали, ловко подыграла, а потом сдала тебя ментам… Если говорить о Гурули, то он вечная гиена, потому что всегда питался объедками. Я, как и ты, его на дух не переношу. Но у него мощный козырь – он знает фамилии шишек из числа крымского руководства, которые прокручивали в «Милосердии» бюджетные бабки и имели с них бешеный навар. Менты потому не могут упрятать его за решетку. И тебя, собственно, тоже потому выпустили, что дело прикрыли.

– Ты говоришь, что Гурули жадный. Но он, между прочим, выплатил мне все баксы по фиктивному счету.

Моргун рассмеялся.

– Эх, дружок, наивный ты человек! Все тридцать тысяч – фальшивые. Но Гурули понадеялся, что поздно вечером и в пьяном виде ты этого не заметишь. Так оно и вышло. Кроме того, эта гиена без согласования с Пиковым взорвала «Ассоль», чтобы убрать тебя и сделать себе имидж мученика и борца за права вкладчиков. Но возмещать ущерб Пикову пока не собирается. Все надеется снять с новых вкладчиков богатый урожай… Ни хрена у него не выйдет. Жаль яхту!

– Эта гиена, между прочим, в одной компании с тобой, – напомнил я.

– Увы, увы! – развел Моргун руками.

Он встал, улыбнулся своей улыбкой, когда глаза превращаются в щелочки, а усы растягиваются во всю ширину лица, и уже другим, грустным и усталым, голосом добавил:

– Договорить нам, наверное, уже не удастся. Хотя скорее всего договорим на том свете.

Он повернулся и пошел к выходу. Два боевика, стоящие рядом с дверью, взяли автоматы на изготовку. Дверь открылась, и в зал вошел Нефедов.

Глава 57

– Стоять! – сказал ему Моргун. – Руки за голову!

Он подошел к Нефедову вплотную и стал ощупывать его с ног до головы. Нефедов поворачивался по его команде то спиной, то боком, пока наконец не увидел нас. Он ничего не сказал, но в его взгляде было достаточно крепких выражений в мой адрес.

– Можете опустить руки, – сказал Моргун, закончив обыск и просматривая удостоверение личности, которое он нашел в кармане плаща Нефедова.

В зал выкатился Милосердов. Он, должно быть, очень хотел казаться целенаправленной и решительной личностью. Быстро подошел к Нефедову, остановился в трех шагах от него.