— Ещё бы. Свете можно собственную косметологическую практику открывать. От её процедур все были просто в восторге. Тэймэй, если захочет, сможет заниматься организацией и украшением свадебных торжеств. Вечером поймёшь почему, — сестра мне подмигнула. — Кстати, две невесты Мангустова, которые не знатные, прекрасные маги жизни и природы. Благодаря им мы расширили оранжерею в особняке и воссоздали несколько девственно прекрасных уголков природы.

— Это одно крыло, я так понимаю?

Невесты кивнули, засыпая у меня на плечах.

— А второе для чего?

— Как для чего? — удивилась сестра. — Для симметрии! Всё должно быть красиво!

«Убийственная логика, — подумал я, качая головой. — Женская. Ну хоть не просто набедокурили, а постарались не ухудшить имеющиеся кондиции».

* * *

Обряд решили провести на закате.

Я, конечно, осознавал, что для девочек церемония бракосочетания более важное событие, чем для мужчин, но чтобы настолько… Для меня сама церемония ничего не значила. Я давным-давно уже взял на себя ответственность за Тэймэй, обменявшись с ней кровью.

Девушки ушли готовиться, а сам я отправился осматривать результаты «перепланировки».

За пределами форта с одной стороны лежало древнее болото, где когда-то убили настоящего Михаила, с другой — лес, ну и с третьей расположилось селение Хмарёво.

Ближайший к форту край болота теперь представлял собой берег озера, накрытый хрустальной полусферой. Внутри оказалось тепло, зеленели сосны и ели, стояло несколько беседок. Казалось, что в этом уголке расцвела среди сугробов настоящая весна.

Виднелись заготовленные кострища с вертелами для приготовления мяса. Всюду сновали кровники, слуги, селяне из Хмарёво, расставляя в беседках столы и стулья, заправляя вишнёвые скатерти и развешивая гирлянды макровых светильников на лапах елей. Не было вычурности, помпезности. Присутствовало ощущение домашности.

Уже возвращаясь в форт, я заметил, как Хельга в одиночестве слонялась по берегу на краю болота. Асты поблизости не было. Датчанка же то и дело оглядывалась в растерянности, будто что-то потеряла. Я отправился к ней. При приближении заметил, что у девушки покраснели глаза. Это с лёгкостью можно было списать на холодный ветер, дующий с болот, но почему-то выражение лица Хельги навевало мысли о едва сдерживаемых слезах.

— У вас всё хорошо?

Мой вопрос застиг её врасплох. Она резко отвернулась от болота и вздрогнула от звуков моего голоса.

— Да, — кивнула неуверенно девушка и снова вздрогнула всем телом.

Я присмотрелся. На Хельге вместо подбитого мехом плаща была лишь шерстяная накидка с капюшоном, которая почти не спасала от пронизывающего ветра.

Сняв с себя плащ, я накинул его девушке на плечи. Та завернулась в него поглубже, но дрожать не перестала.

— Спасибо! Но вы теперь замерзать, — девушка перекатывалась с носка на пятку, не решаясь уйти и не видя смысла остаться.

— Вы что-то потеряли? — попробовал вывести на разговор Хельгу, разгоняя кровь, чтобы отогнать холод.

— И да, и нет, — совсем растерянно ответила девушка. — Я не знать. — Она снова отвернулась к болоту. — Я потерять здесь что-то важное, но не знать или не помнить, что.

Датчанка обняла себя за плечи и подставила лицо ветру. Из уголков её глаз закапали слёзы.

— Мне плохо. Я чувствовать боль. Очень много боль. Потеря. Это быть так давно, но боль есть. Она рвать на много часть.

Я присмотрелся и разглядел на шее девушки блокиратор, скрытый за кружевной повязкой.

— Если вы снимете блокиратор, вам станет легче?

— Нет, — покачала она головой. — Хуже быть.