— Мне казалось, вы больше хотели убить министра, чем меня.

— Обязательно, но сначала разделаюсь с тобой. Знаешь, что самое забавное в этой истории? Я коллекционирую не только души магов. Еще древние монеты. Не обычные, а несущие в себе магию. Когда я наткнулся на след одной такой коллекции, Магра мне посоветовала обратиться к тебе. Любой другой вор мог бы оставить себе несколько монет, потому что я не знал их точное число. Но, чтобы украсть серебряный клад, оборотень оказался идеальным кандидатом. Когда-то это был серебряный меч, которым в древности убивали подобных тебе. Оборотни его переплавили в монеты и раздали беднякам, считая, что так они разойдутся по миру и никогда не соединятся вместе. Но они даже предположить не могли, что в будущем появится нумизматика и однажды все монеты снова окажутся вместе. Меч нашел достойное продолжение в серебряных пулях. Ты сам принес мне то, что убьет тебя.

— То есть? А что — обычное серебро не подошло бы? Правда?

— Подошло бы. Но заговоренный клинок всегда бил точно в сердце. Наповал. И пули тоже мимо не пройдут. Судьбоносное совпадение. У меня в руках оказались монеты, а потом открылось, что ты — Хозяин. Я мог убить тебя еще год назад. Но знаешь, как я уже говорил, просто забирать жизнь — неинтересно. Я решил немного поразвлечься. Посмотреть на попытки Магры найти Хозяина. Посмотреть, как ты пытаешься защитить магов. Но сейчас растягивать игру уже неинтересно. Сегодня я всажу в тебя десять пуль, и мы, пожалуй, будем в расчете.

Я смотрел в безжизненные, рыбьи глаза Салливана.

— Десять?

— За свой год Джил сама рассчитается. С процентами! Но тебе ведь уже всё равно?

— Знаете, после нашей последней беседы я почти поверил, что вам до меня нет дела.

Снаружи послышались шаги.

— Салливан? Он очухался?

Дверь фургона отъехала в сторону, и я увидел доктора Хэйса. Он глянул на некроманта, потом на меня.

— Тогда пора начинать.

Двери кузова распахнулись. Гарван Хэйс отомкнул ключом клетку. На меня были направлены ружья Охотников. Я отметил, что их число утроилось.

— Выбирайся, Руари, раздевайся! — Хэйс снял с меня наручники.

— А если нет?

Он ударил прикладом по лицу.

— Собравшимся здесь плевать, как ты сейчас выглядишь. Они знают, кто ты на самом деле. Вставай, раздевайся!

Я сплюнул кровь, стянул пиджак, бросил на траву. Медленно расстегивал пуговицы на рубашке. Сбросил рубашку, потом брюки. Прочел заклятие оборотничества.

Со всех сторон раздались одобрительные возгласы.

— Черт побери, Гарван, а вы не врали. Роскошная шкура! Эй, парни, постарайтесь не попортить!

Я стоял перед ними, изучал усмехающиеся лица, запахи Охотников, запахи окружения, пытаясь понять, где мы находимся.

Во влажном после дождя воздухе терпко и густо пахло вереском. За моей спиной, выше в гору, раскинулось огромное пространство верещатников. Клоки туч скользили по сглаженным, словно отполированным туманами за тысячелетия, вершинам гор. Лучи солнца золотили вереск и скалы, покрытые лишайником, далекую пихтовую рощу и превращали поверхность озер, разбросанных по этому дикому краю, в расплавленные медные зеркала.

Эти парни захотели поохотиться на фоне красивых видов Комерагских гор. Я заметил пару человек с фотоаппаратом и видеокамерой. А за спинами Охотников, где-то далеко внизу, зеленели поля, среди которых, как белые крошки среди травы, были рассыпаны крошечные фермерские домики.

— Жалко, что он заматереть не успел, — заметил кто-то. — Глаза синие еще.

— Успел. У них это семейное, — ответил доктор Хэйс.

— Все равно. Какой-то он слишком смирный, Гарван!

— Хотите адреналину, парни? Сейчас будет! Тащите миску.

Мне накинули на шею несколько проволочных петель.