Снова пост охраны. Перед нами распахнули сперва одну дверь, а затем, через короткий буферный коридор, еще одну. Такую же тяжелую, бронированную. Джек Кейн застыл на пороге, потом приглашающе махнул мне рукой. Запах, ударивший в ноздри, едва не лишил сознания. У меня на миг потемнело в глазах, и я шагнул во тьму подземелья. За решетками, за магическим полем лежали десятки зверей, каждый в своей крошечной камере. На грохот открытой двери некоторые подняли головы, глаза засветились желтым, отражая свет, идущий с коридора. А потом кто-то завыл и тут же этот вой подхватили еще пятеро. Я стоял оглушенный этим воем.

— Руууууууари, — выли они. — Руууууууарииии!

Мне на миг пригрезилось, что я в лесу и рядом жмется стайка волчат. «Руари, спаси нас!» — их вой словно пробился из прошлого. На меня накатила дурнота, и я шагнул к одной из решеток, разобрав знакомый запах. Вой затих.

— Скаа? Скаа…

Волчица, издав вой, больше похожий на плач, обернулась, через решетку ко мне потянулась рука. Я стоял ошарашенный и смотрел на нее. Ей было четырнадцать, когда мы расстались. Теперь передо мной оказалась молодая женщина с изможденным лицом. Но взгляд ее, которым она когда-то смотрела на меня, я не мог не узнать, как и запах, тоже ставший взрослым и все же оставшийся до боли знакомым. За моей спиной кашлянул министр, я ощутил его нетерпение и рвавшееся наружу торжество.

— Те, кто опозорил себя, становились изгоями? Так ведь было написано в Кодексе? Тебе ничего не остается, как оставить их тут пленными. Мидир не будет считать это нарушением слова. Нельзя же освобождать людоедов!

Я смотрел на Скаа, на ее загоревшийся и вновь потухший после слов министра взгляд. Она отпрянула от решетки и попятилась обратно во тьму. Точно так же шесть лет назад она оттолкнула меня, чтобы я не стал защищать их, чтобы остался жив и свободен. А я почувствовал себя так, словно опять предавал их. Предавал против воли, потому что изменить что-либо было нельзя. Боль прошибла меня, будто внутри разорвалась молния. Мне казалось, что ничего ужаснее в моей жизни еще не случалось.

— Руари? Руари Конмэл? — Позвал меня хриплый голос из дальней камеры.

— Туал Трэсах? — поразился я и пошел в самый конец подвала.

Старый оборотень, которого я видел несколько лет назад дома, когда отец собирал глав семейств, стоял, держась за решетку и всматриваясь в меня. За нами, навострив уши, следили остальные оборотни. Я чувствовал на себе их взгляды, и кожу от этого продирал мороз.

— Вот уж не ожидал тебя увидеть, парень, — хрипло произнес он. — И уж точно не по ту сторону решетки.

— Пару минут назад я был уверен, что моя семья — единственные оставшиеся оборотни в Ирландии.

— Ты здорово вырос! И одет хорошо. Не узнать. А там твой отец стоит? — спросил Туал, но по его тону я сразу понял, о чем он подумал.

— Фэлан Артегал сбежал отсюда и пришел в мой дом, чтобы отомстить. Он считал, что отец рассказал о задуманном Фэланом людям, но это не так.

— Твой дом? — спросил Туал. — Не дом Мака?

— Мой.

Я подошел вплотную к решетке и Туал почуял.

— Истинная сила Луны… — прошептал он пораженно.

— Я перегрыз Фэлану глотку. И так было бы с любым, кто посмел бы причинить вред моей семье.

— Так что происходит, Руари? Почему вы здесь?

Я коротко рассказал про сделку министра с Мидиром.