— Наелся? — ласково поинтересовался Генри, увидев, что Илларион откинулся на спинку кресла и аккуратно промокнул рот накрахмаленной белоснежной салфеткой, как его учили.

— Да, деда, спасибо большое.

— Пожалуйста, — Генри пристально посмотрел на внука. — Помнишь, я тебе говорил, что самые вкусные лимоны растут в Иберии?

— Да деда, помню, и ты говорил, что мы скоро туда попадем, — оживился Илларион.

— Так вот. Я ввел тебя в заблуждение, прости.

— Самые вкусные лимоны растут не в Иберии? — нахмурился Ларик.

— Нет, это так, я за другое извиняюсь. Мы не пойдем в Иберию. Как ты смотришь на то, чтобы посетить Китай? Там тоже лимоны есть, говорят. За качество не ручаюсь, но так надо.

— Ну надо, так надо! — пожал плечами Ларик, но всё же не выдержал. — А в Иберию?

— А в Иберию пойдет твой отец, — широко улыбнулся Годарт.

— А! Ну отец точно мне пришлет пару ящиков, — счастливо засмеялся Ларик.

— Ну да, — кивнул головой Генри. — Думаю, чуть больше пары ящиков… Подозреваю, что он тебе подарит целую плантацию.

— Ух ты! — восхитился Ларик. — Круто! А что мы будем делать в Китае?

— Да, собственно, как обычно, — пожал плечами Генри. — Как выразился бы твой отец — «унижать и доминировать»!

Глава 12

Читая письмо от Годарта, я офигевал, причем сильно… Во первых, это была наша первая официальная переписка по типу «отец-сын». И она не была похожа на нормальную.

Старик, как всегда, сделал всё в своем стиле. Письмо, которое пришло на почту, полностью касалось Ларика. Он мне по пунктам отчитался за его поведение, рацион, и просто повседневную жизнь. Написал, чем тот питается, что любит, а что не приемлет. Про лимоны мне уже было известно… А вот про то, что он сожрал два килограмма киви, после которых чихал целый день, я не знал. Что ж, если будет плохо себя вести, можно наказывать его методом киви.

Затем он описал, как изменился Ларик, и что он думает о нём. Мать моя, Кодекс… Я в жизни не слышал, чтобы Генри хоть кого-то так хвалил, кроме своих армейцев из Железного корпуса. Хотя, могу добавить, что все похвалы там заслуженные. Железный корпус — это люди, которые жили только одной войной. Им ничего не нужно и ничего неинтересно. Каждый день они проводили в изнурительных тренировках, улучшая свое мастерство. А когда у них было больше свободного времени, их отправляли в разные маленькие страны, где возникали локальные конфликты. Там они воевали за правильную сторону, а иногда и, вообще, против всех.

Помню случай, когда они высадились на африканский континент и провели там две недели. Это привело к тому, что два небольших государства подписали больше двадцати мирных и союзнических соглашений. А они, между прочим, воевали между собой, с некоторой периодичностью, почти девяносто лет.

В общем, Годарт посчитал нужным отчитаться мне по полной о приемном сыне. По правде, когда я увидел полное описание, что он делает для Ларика, то ужаснулся, как бы он мне потом счет не выставил. Ларик сейчас, кажется, живет лучше, чем я. По крайней мере, одежда у него на вид простая, но сшита лучшими портными Пруссии. Они даже тут сошлись во мнении и любви к простоте. Ларик всегда, сколько его помню, не парился, что ему носить. Мог надеть, наверное, даже мешок на себя и умчаться по делам. Годарт тоже не любил пеструю и такую модную одежду. Носил всегда строгую и простую, глядя на которую и не скажешь, что она дорогая. Вот только шили ее всегда лучшие портные за немалые деньги.

Перечитав письмо в третий раз, я быстро состряпал ему ответ.