Это было непросто. Ну, в смысле эвакуация рядового. Да что же такое… поручика Пупсика!

Шнырька умудрился поймать доли секунды перед очередным прилётом, схватил за шкирку Пупса и нырнул с ним в Тень. Я добавил им мощности. И вот Шнарк со своим фирменным «Ш-ш-шука-ш-ш-шабака!» бросает у моих ног истерзанное тельце.

— Очень драматично, — похвалил я Шнырьку, при этом пиная медоеда ногой. — Давай, оживай! Хватит придуриваться.

Услышав мой голос, Пупс кажется проснулся — он тут же перевернулся со спины на лапы, вскочил, потряс жопой, с которой отлетела обожжённая шерсть. И вот, немного подпалённый, но вполне себе целый, он посмотрел на меня с любопытством.

— Не, на сегодня нагибание закончено. Проследуем в тыл, пожалуй.

Я подхватил его под свою подмышку и побежал в сторону расположения наших войск. Уже по звукам окружающей обстановки увидел, что ситуация поменялась. С падением помех могла прорваться наша авиация, которая помнила, что у союзника всё ещё есть ПВО, поэтому близко не приближалась. Зато издалека в сторону врага летела целая куча планирующих авиабомб, ракет, и прочих взрывоопасных сюрпризов. В общем, вовремя я оттуда убежал. Очень вовремя.

По пути я задержался два раза, чтобы стряхнуть «хвосты» с отступающих имперских подразделений. Проконтролировал, что у них всё в порядке. И вот я уже около штаба, где, судя по радостным лицам, Доброхотов и оба Долгоруковых весьма рады меня видеть.

— Опа-ча! — я хлопнул в ладоши и сделал красивый пируэт, как артист после выступления, ожидающий оваций. — Согласитесь, это было круто?

— Это действительно было круто! — Доброхотов медленно похлопал, и остальные присоединились.

— А кто скажет, что я позёр, того я накажу, — улыбнулся я, чем вызвал ответные улыбки у мужчин.

Больше всех улыбалась Мария, глядя на меня горящими глазами. Меня посетило смутное сомнение. Прямо сейчас я включил режим клоуна, чтобы что? Чтобы произвести впечатление на Марию? А на хрена мне производить впечатление на Марию?

— Итак, какие дальнейшие действия? — спросил я у главнокомандующих, просканировав ущелье.

Там уже закончили тоннель, сделав раньше срока. Закончили благодаря моим дополнительным муравьям. Я планировал приберечь силы для боя, но раз они у меня остались, то просто призвал побольше этих милых работяг. Они всё-таки прорыли «дорогу жизни», которая сейчас чётко контролируется ПВО-шными подразделениями с земли, и истребительной авиацией с воздуха. И да, тоже Шнырька показал мне, что пару раз враги хотели бомбануть ущелье, но нифига у них не вышло. Боеприпасы были перехвачены на подходе.

Собственно, это и подтвердили мне главнокомандующие, которые выглядели расстроенными. Я их хорошо понимал. Отступать никому не хотелось, особенно, таким амбициозным ребятам, как Доброхотов и Долгоруков.

Маша чуть повеселела. К тому же, часть её «Ангелов» всё-таки вышла к своим, вытащив еще немного имперских войск. А неподалёку, в раскрытом виде, стоял новёхонький «Центурион». Я недоуменно ткнул в него пальцем.

— Это что такое?

— Ну, Саша, понимаешь, отступление надо прикрывать, — сказала Маша, и посмотрела на брата за поддержкой.

На удивление тот кивнул.

— Да, я согласен. Самые сильные останутся, в том числе, я и герцог, — он кивнул на Доброхотова, который кивком подтвердил решение полковника.

— Тебе же устав запрещает, — удивился я. — Ты командир, и вот это вот всё…

— Честно? — с лица Долгорукова исчезло вежливое выражение. На нём появилась лёгкая обида и ярость. — Задолбался я, Саша. Если мне что-то за это будет, то я, пожалуй, переведусь в какой-нибудь штурмовой батальон.