Первый мой звонок был Болконскому. Когда-то, давным-давно, он рассказывал мне про саркофаги для перевозки пленных сильных Одарённых. Бархан был силён, и даже сейчас он боролся, пытаясь вырваться и вернуть себе сознание. Контролировать его всё это время было сложновато. Поэтому этот саркофаг, который, по сути, представлял собой переносную антимагическую камеру, мне был необходим. Собственно, они договорились сдать мне её в аренду. Кроме этого, я попросил услуги самолётов-захватчиков.

«Валькирия» была, хоть и современным многоцелевым самолётом, но всё-таки пролететь весь путь из Иркутска до моего места они не могли. Когда мы всё порешали, тройка Валькирий — одна грузовая и две для прикрытия за восемь часов долетели до меня. Собственно, дальше проблем не было. К их прилёту я немного подшлифовал поверхность бывшей пустыни, которая была слегка волнистая, и сделал взлётно-посадочную полосу. Ну, а после закинул Бархана в саркофаг, и мы полетели домой.

И вот прямо сейчас мне нужен был ещё один интересный персонаж. Мы зашли внутрь тюрьмы, и я мысленно обратился к Духу места, который тут же возник перед моими глазами.

— Покажи мне блок камер для наказаний, — сказал я. — Пришло время.

— Как прикажете, господин, — кивнул он.

И мы поехали не так глубоко, всего на третий уровень.

— Как поживает моя пленница? — уточнил я у Духа, имея в виду Арину.

— Всё в порядке, господин, — кивнул Дух. — Из моей тюрьмы ещё никто не выбирался. Хотите её проведать?

— А она пришла в себя?

— Нет, задачи такой не было. Сказали держать её без сознания, — удивился Дух. — Мне вывести её?

— Пока ещё рано…

Арина мне, в данный момент, была нужна уже даже не для допроса демонов, так как с Кодексом я всё ещё не мог связаться. Она мне нужна была для новой цели — а именно, выяснить у неё все места, где я мог найти Распутина, как бы я не хотел с ней разговаривать. Но это действительно я успею сделать немного попозже.

Как раз остановился лифт. Мы вышли на нужном этаже и прошлись через короткий коридор, который заканчивался ещё одной массивной дверью. А там мы зашли внутрь.

— Первая камера — «камера кошмаров». Сознание пленника будут бомбардировать самыми изощрёнными ужасами, не давая ему спать, постоянно пугая и держа его в напряжении. Следующая камера — «физической боли», — спокойно, как экскурсовод рассказывал Дух. — Здесь вначале действует антимагическое поле, убирая защиту Одарённого. Ну, а дальше специальными волнами начинает истязать его тело, задевая нервные центры. Всё это бескровно, но чрезвычайно больно.

Дух полетел дальше.

— Так, стоп! — сказал я. — Мне кажется, нашему неуважаемому пленнику нужно использовать полный курс лечения. Как насчёт «камеры кошмаров» для разминки? Как быстро он сойдёт с ума?

— Всё зависит от конкретного пленника, — пожал плечами нематериальный Дух. — Мне нужно некоторое время на его изучение, после чего сделаю свои выводы.

— Ну, тогда начинаем. Бурб, организуй!

Бурбулис сделал, как я просил. Саркофаг спустили вниз и затащили в камеру. Я зашёл внутрь и нажал на кнопку. Крышка откинулась.

— А-а-а… — оттуда послышался рёв.

И, конечно, уже пришедший в себя Бархан собрался ударить всей своей имеющейся силой.

— Рот закрой! — коротко сказал я, беря под контроль его энергию и прописывая ему леща.

После чего за шкирку выдернул и бросил на каменный выступ, который заменял собой кровать. Тюрьму строили Архитекторы, было всё ровно и надёжно. Из дырки в стене текла вода, в другую дырку на полу испражнялись, ну, а сама кровать была реально выступом.