— Да ладно, что вы мальца шугаете? — кивнул Макс Самохвалов. — Кстати, крокодил готов. Можете пробовать.

— А можно я просто галеты пожую? — уточнил Коля.

— Нет, нельзя, — рассмеялся Макс. — Настоящий Паладин должен быть стойким к трудностям жизни и способным выживать в любых условиях.

— Мне кажется, раньше вы это говорили про спецназовцев, — нахмурился Коля.

— Ну, у нас же нет Кодекса Паладинов. Александр нам как-то его не озвучивал. Придётся придумывать самим на ходу.

Макс с треском отодрал лапу зажаренного на углях крокодила и протянул её малому.

— На, жуй! Нормальной еды мы непонятно сколько ещё не увидим. Нормальное у него мясо, почти как у курицы.

Коля осторожно откусил кусок, готовый выплюнуть в любой момент, а потом неожиданно кивнул головой.

— Да, неплохо. С солью бы.

— Ха, соль, — засмеялся Макс. — Соль, как и все остальные припасы, сгорели в вертолёте. Так что ешь, что дают.

Коля глубоко вздохнул и откусил ещё раз, подняв глаза на своих товарищей, которые с большим удовольствием накинулись на жареного крокодила.

Вертолёт, который выделили им австралийцы, чтобы добраться до нужного места, взорвался в воздухе и осыпался огненными клочьями, подпалив кусок вечнозелёного буша. Это не было атакой извне. Паладины были настороже, и их сил и щита хватило бы, чтобы отбить практически любое внешнее нападение. Нет, вертолёт был заминирован изнутри, и взрыв раздался в кабине пилотов, мгновенно убив их и развалив всю машину. Благо, все ребята среагировали вовремя. А падение с двух километров… Ну, не зря их Александр заставлял учиться прыгать без парашюта. Пригодилось. Вот только практически все припасы сгорели в авиакатастрофе.

Коля внезапно перестал есть, и нахмурился.

— Подождите, а то, что было в Имперских новостях? Эксперты от Российской Империи? Это мы, что ли?

Тройка бывших спецназовцев переглянулась и весело засмеялась.

— Сложно сказать, — хмыкнул Макс. — Так-то, думаю, вряд ли кто-то, кроме самого Александра, найдётся более экспертный по этому вопросу. Но может у Императрицы были какие-то свои причины. Так что определённо сказать, что это мы, я не могу. Но я точно могу сказать, что мы лучшие.

— После господина, — уточнил Коля.

— Ну да, лучшие после господина, — заржал Макс. — Сколько нам, кстати, Олег, осталось?

Горохов прикрыл глаза, сверяясь с внутренним маяком.

— Сложно сказать. Они знают, что мы идём. Сигнал мерцает и дёргается. Скажем так, от сорока километров до ста двадцати.

— Ну, то есть, мы дойдём примерно или сегодня к вечеру, или через двое суток. Так? — уточнил Макс.

— Нет, не так, — странным голосом сказал Вася. — Кажется, к нам пришли раньше.

Коля рефлекторно откусил ещё раз кусок крокодила, и обернулся в ту сторону, куда смотрел Остапов, на ладони которого уже начал разрастаться файербол.

С той стороны неглубокой речки, которую можно было перейти вброд, абсолютно бесшумно, без криков и воплей, стали выскакивать мерзкие существа. Коля с такими уже сталкивался. Это были боевые умертвия, уже прошедшие несколько этапов эволюции — дохляки, чрезвычайно быстрые и опасные.

Коля широко улыбнулся. Возможно, всё закончится быстрее, чем они рассчитывали. Они грохнут двух оставшихся Эмиссаров, быстро ликвидируют прорыв Скверны, а затем вернутся в усадьбу. Где нет этой долбанной жары, никто не ест крокодилов, а у Семеновны для молодого Паладина всегда есть свежайшие пышные блины.