А вот этот с молотом, конечно, молодец! Удар нанес в прыжке и явно хотел сделать из меня кровавое месиво, сидящее на троне. Но улетел он тоже хорошо, и даже красиво, не выпуская свой молот из рук.

Такое сражение продолжалось, наверное, минут тридцать, пока все мои оппоненты уже не валялись по разным сторонам зала. Только несколько человек остались стоять и готовы были и дальше продолжать сражаться.

— Вы молодцы! — похлопал я им.

— Издевается, скотина… — зарычал кто-то. — Сейчас я ему втащу… Только найду, где моя… — договорить он не успел и вырубился.

Я несколько минут молчал, давая им перевести дыхание.

— В общем, расклад, ребята, такой! Теперь эти земли принадлежат мне! Но они не нужны мне, по факту. Я, вообще, на завоевателя мало похож. Ах да! Забыл добавить… Вашего господина я, и правда, убил, но там было не всё так просто, как вам кажется.

— Ты попросил прощения после того, как всадил ему нож в сердце? — с иронией спросил у меня граф Мундиров, который еще оставался на ногах, хоть и не очень крепко.

— Нет! — покачал я головой. — Я спас ему жизнь… Хотя, ладно! — встал я с трона. — Я, Галактионов Александр, призываю Кодекс и свой Дар в свидетели, и прошу заверить мои слова! — всю залу озарило синим сиянием. — Граф Дорничев жив и здоров, и мой поступок был направлен на то, чтобы спасти ему жизнь! Ему и его семье, и сейчас они все вместе находятся далеко отсюда, и даже не в этом мире. Но они довольны, наверное, все… или почти все.

Мой Дар засиял так ярко, что людям пришлось прикрыть глаза, чтобы их не выжгло, а затем вся зала задрожала и… Всё.

Я жив и здоров. Ничего со мной не случилось, а значит Дар подтвердил мои слова. Жаль, что Кодекс не вмешался, а то было бы еще эффектнее.

— Такого вам хватит? — спрашиваю у людей.

— То есть… вы их не убивали? — осторожно спрашивает Пюрешкин.

— Убил только Дорничева, а потом реанимировал. Ваш граф был болен, и это был один из немногочисленных способов ему помочь, — честно ответил я.

Затем распахнулись двери и зашли Пашка с Сойкой.

— Александр говорит правду… — решил мне помочь Пашка. — Вы меня знаете, и слов на ветер я бросать не привык. Ведь это не помогает урожаю. Граф был очень болен и он ушел… Такова жизнь, но вы остались, и его наследие тоже здесь, которое нельзя потерять.

Люди смотрели на Пашку, как когда-то на Дорничева, и это неудивительно. Ведь для них он был больше Дорничевым, чем Галактионовым.

— Ах да… — вдруг подал я голос. — Павел теперь будет править вместо Дорничева. Новый правитель Сахалина! — обрадовал я людей. — Он будет править от моего имени, имея полную поддержку моего Рода. Также часть ресурсов Рода будет направлена на помощь новому правителю. Несмотря на всю мудрость Дорничева, он больше вкладывался в картошку и другие поля, чем в производства. Это мы исправим.

— НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! — закричал один из аристократов. — Не нужно трогать поля! Не нужно!!!

Я смотрел на душу парню и видел, как она сейчас страдает. Дорничев, и правда, собрал вокруг себя фанатов картофельного дела. Боюсь даже представить, чтобы было бы, если он когда-либо стал бы Императором. Вся Империя могла стать одним большим картофельным полем.

— Но… — Пашка смутился.

Тут же ему на помощь пришла Сойка и положила свою руку на его плечо.

— Ты у меня молодец и точно справишься! Я верю в тебя!

Он взглянул на неё с любовью и согласно кивнул.

— Ну раз всё хорошо, то, пожалуй, мы вас оставим, — я взглянул на Паштета.