Она подошла к окну. Там, за стеклом, величественно возвышались защитные купола. Их свет слегка пульсировал — как сердце живого мира.

— А если купола падут? — сказала она тихо. — Если нежить рванёт прямо к нашим города?

— Тогда ты сделаешь то, что делала всегда, — спокойно сказал Бухич. — Возьмёшь на себя ответственность и приведёшь этих людей к победе. Без него и нас, — пожимает он спокойно плечами, не видя в этом проблемы.

Бухич понимал одну суть. Не сможет Ольга стать полноценной Императрицей, пока не научится действовать в одиночку, беря на себя ответственность. Ему кажется, что это идеальный для нее момент повзрослеть.

— Угу! Легко сказать. А теперь скажи мне: ты хоть представляешь, куда он идёт? — во второй раз попыталась она узнать эту информацию.

— Он не сказал. Но ты же знаешь Галактионова. Если он зовёт — значит, иначе нельзя.

На самом деле, Бухич знал… Просто не собирался рассказывать, каков путь и план.

Ольга резко развернулась.

— Вот именно! Нельзя! — она вбила ладонь в подлокотник. — А мы остаёмся тут. Уязвимы. Открыты. И с огромной дырой в обороне.

Бухич молчал. Он знал, что спорить бессмысленно. Да и не хотел.

— Ты уходишь, и мама тоже… Сговор! — зарычала она, как дикая кошка. — Вы оставляете меня одну. В момент, когда наш мир опять начинает дрожать.

— Мы не оставляем. Мы укрепляем. Всё, что здесь — готово. Всё, что нужно — ты уже сделала. Теперь твоя очередь стать не просто Императрицей. А Стеной. Гарантом. Грозой.

Она опустилась на подоконник. Плечи её дрожали. Но не от страха — от злости. На себя. На ситуацию. На то, что она чувствует себя слабой.

— Я боюсь, — призналась она. — Не за себя. За людей. За страну. За всех, кто верит, что мы справимся.

— И правильно боишься, — кивнул Бухич. — Потому что страх делает нас живыми. Если мы перестанем бояться — мы перестанем быть людьми.

Ольга не ответила. Смотрела, как ветер колышет флаги. Как свет падает на башни. Как где-то внизу маршируют её воины, не зная, что скоро часть их уйдёт туда, где шансов нет.

Она уже отдала приказ родовой гвардии готовиться. Сейчас были просто разговоры, которые уже ни на что не повлияют. Если Галактионов просит помощь, значит, там что-то такого масштаба, что даже ей сложно представить.

В комнату вошла Елизавета. Спокойная, как всегда. Чуть уставшая, но собранная. В её взгляде не было страха. Только понимание.

— Ты же не пытаешься меня отговорить? — спросила Лиза глядя в глаза дочери.

— Я пытаюсь понять, зачем. Почему вы оба уходите, когда я больше всего нуждаюсь в вас?

— Потому что ты уже можешь без нас, — спокойно сказала ее мать. — А там — не могут без него. Если он зовёт — значит, там что-то такое, что перекрывает обычный здравый смысл. Это будет война. Не локальная. Великая. Возможно, последняя.

Ольгу это все бесило. Она понимала, что ее мать пойдет за Галактионовым куда угодно… Впрочем, она в своем праве.

— Спасибо, — сухо бросила Ольга. — Успокоила.

— Это не мои слова. Это реальность, — пожимает та плечами, прямо как ее отец минутой ранее.

Она подошла и положила свою руку дочери на плечо.

— А ещё я верю в тебя. Больше, чем в любую стену, артефакт или заклятие. И ты должна начать верить в себя также.

Ольга молчала. Но в глазах загорелось что-то иное. Не ярость. Не паника. А решение.

— Хорошо! — сказала она наконец. — Уходите.