Юлия Галанина. Кодекс ведьмы
Смерти нет. Я знаю. Я ведьма.
***
Люди смутно чувствуют это, а я знаю наверняка. Есть живое и неживое. Живое — живо всегда. Нам, ведьмам, достается это знание еще до рождения, с момента, как заводит свою песенку новая частица, сложенная в одном танце двоими. Ведьма ведает то, что другим неведомо. Это тяжелое знание. Не знать — легче.
Глава первая ЛАДОНЬ МЯГКОГО ВЕТРА
Листья тогда из зеленых стали алыми и золотыми. Прошло время летних костров, когда земные дороги бросались под ноги человеку и манили идти, идти, куда глаза глядят. И мы бродили по земле там, где нам вздумается, шли и возвращались, и снова уходили на восход и на закат. Когда же ветры с горных хребтов стали пахнуть снегом, а ночные заморозки убили цветы, мы по заведенному порядку вернулись в Зимний Город, в черные шатры, чтобы ждать зиму. Зимний шатер всегда черный — полотнища его делают из жесткой шерсти диких яков, что пасутся в высокогорье. Только этот войлок стеной встает на пути вьюг. Мы расшиваем его черноту золотом и пурпуром, солнечными колесами, рысями и крылатыми псами. А внутри колышутся яркие шелка, удерживающие лето в жилище, пахнущие теплым ветром. Шатер не ставится прямо на землю — небольшие стены, выложенные из камня, не дают благородному войлоку соприкасаться с влажной почвой. Войлок стоит дороже золота: мы получаем его от ячьего народа, чьи жилища в горах, на юге. Там люди живут выше неба, держат огромных собак с голубыми глазами, а кости своих яков не выкидывают, а прячут под камни, чтобы в голодное время достать и сварить. Голод там частый гость, а холод — гость постоянный. Но мы не берем у них для шатров ни седой, ни бурый войлок. Это шерсть домашних животных. Слишком мягко. Только свирепые дикие яки, добытые в горах. Яки, которых невозможно остричь прежде, чем убьешь. Только они дают нам надежные зимние стены. Плотные, жесткие и непокорные. А мягкий, податливый шелк тоже с юга. Из теплых, влажных равнин, где цветут шелковичные деревья. И он, шелк, притягивающий солнечные струны, конечно недешев. Но не дороже золота. И мы его покупаем, чтобы видеть солнце зимой. Для нас это главное.
Мы живем здесь, потому что нам нравится здесь жить. Здесь холодно зимой и жарко летом. Там, где больше солнца, нет таких зим, и нам это не нравится. Там, где меньше солнца, нет такого лета. И это тоже нам не по нраву. Здесь есть и горы, и степи, и леса, и реки, и озера. Все это наше, потому что здесь живем мы. Мы — всеядны. Наших коней мы кормим мясом и сушеным творогом. Зимою, когда заканчивается сено и солома, а снежные покровы так глубоки, что не докопаешься до спящих трав. И сами едим сушеный творог и мясо наравне с конями. На наших полях растет пшеница, ячмень и горох. Морковь, лук и редиска вызревают на огородах. Стада наших свиней пасутся в лесах, укрываясь на ночь в загонах, овцы же и козы вольно ходят степями. Наши овцы несут груз на спине, когда их гонят горными тропами от одного селения к другому. Пусть это не кони, не вьючные яки, но они делают свое дело, как могут. Мы не знаем, что такое Добро и Зло. Мы знаем, что такое добро для нас. И это необязательно добро для всех. Понять это сложно, но необходимо, иначе беды не избежать. Ведь мы любим солнце и радуемся каждому солнечному дню. Но в глубоких пещерах гор совсем неподалеку от нас живут те, для кого луч солнца смертелен, чья кожа идет пузырями и обугливается, а глаза навсегда слепнут от яркого света. И мы понимаем это. И не лезем в чужую жизнь, не желая зла своим соседям. Мы любим чай, караваны с которым идут к нам вместе с шелками и пряностями. |
