Воистину, «розовый» лед для умывания и пудра — лучшие изобретения человечества…

Старания мои, очевидно, увенчались успехом, потому что вместо приветствия Лайзо начал беседу с комплимента:

— Ох, леди, вы сегодня цветете! Не иначе как весна виновата?

— Возможно, — любезно улыбнулась я. — Мистер Маноле, в приюте я не собираюсь задерживаться надолго, так что вы подождете меня в автомобиле. Потом будем придерживаться расписания.

— В «Локон Акваны» вас везти, а после — домой? А успеете ли, к примерке-то, коли мастера должны к полудню прийти? — сощурившись, уточнил Лайзо, опираясь рукою на дверцу машины.

Я невольно сравнила его с водителем дяди Рэйвена. Бессловесный, мрачный старик в строгом костюме, безропотно выполняющий все указания… Нет, пожалуй, мне это все же не подходило. Пусть Лайзо порой дерзил, постоянно совал нос не в свои дела и без специальных на то указаний ни за что не надел бы водительскую униформу, предпочитая «летчицкие» свитера и легкомысленные кепи в стиле марсо… Зато он был умным и своенравным человеком, с которым приятно иногда поспорить — или сострить в ответ, зная, что он не затаит обиды.

— Мастера и платья — не ваша забота, мистер Маноле. Вы должны волноваться лишь о том, чтобы на дорогу не было потрачено слишком много времени.

— Можете на меня положиться, — он с поклоном открыл для меня дверцу. — Прошу, леди… Не расскажете случаем, что вам в приюте-то понадобилось? Я ничем пособить не могу?

— У меня разговор к отцу Марку, — улыбнулась я, давая понять, что ничего объяснять не хотела бы.

— Про пожертвования?

Я хотела было отделаться привычным «это не ваша забота», но поймала взгляд Лайзо и передумала.

— Нет. Не о пожертвованиях.

— Ага, — Лайзо отвел глаза в сторону. — Значит, ловец вы убрали… Так и знал.

— Вы что-то сказали, мистер Маноле? — я слегка повысила голос.

— Нет. Ни словечка.

— И хорошо.

В приюте монахини проводили меня к отцу Александру без лишних вопросов — вот что значит статус благотворительницы. Священник не ждал посетителей; он сидел в небольшой, но светлой комнатке на втором этаже, и разбирал какие-то бумаги, сдвинув на кончик носа тяжелые очки. Я невольно улыбнулась. Видимо, не только у графинь есть некоторые проблемы с бухгалтерией.

Все люди, на плечах у которых лежит управление землями, предприятиями или какими-либо учреждениями, немного похожи.

— Доброе утро, святой отец, — первой поздоровалась я. — Могу я рассчитывать на беседу с вами?

— Конечно, дитя мое, — с трудом распрямил спину отец Александр, явно жалея о том, что потягиваться в присутствии дам не позволяют приличия. — Если это касается расходования средств…

— Не касается, — опровергла я его предположение и как бы невзначай посмотрела на замершую в дверях монахиню — тихую и робкую женщину, похожую на белесую мышь.

Священник мгновенно понял намек:

— Сестра Катарина, возвращайся к Элли, — мягко приказал он. — Больной пригляд нужен. Спасибо, что проводила нашу гостью.

Монахиня вышла и робко прикрыла за собою дверь. Когда мышиные шажки стихли, я обернулась к отцу Александру и, набравшись смелости, негромко попросила:

— Расскажите мне историю Себастиана, которая произошла здесь, в приюте, около двадцати лет назад. И… скажите, что тогда случилось с Эллисом. Нет, погодите отказываться, — горячо попросила я, а затем подошла к колченогому стулу у окна и села — ноги меня едва держали. — Дело не в праздном любопытстве. Я помню, что вы говорили, что лучше узнавать что-либо об Эллисе от самого Эллиса, но я же вижу, что он не хочет об этом вспоминать.