Рюрик Гнедич осторожно двинулся вперед. Среди обломков валялось несколько контейнеров. Один из них не сгорел. Точнее, внешний контейнер обуглился до черноты, а вот внутри него что-то блестело.

Рюрик подошел. В сгоревшем контейнере находился еще один из какого-то металла, обшивка его треснула и разошлась. Внутри полно битого стекла.

И там было еще что-то, закрытое, запаянное, а теперь такое незащищенное, доступное.

Рюрик Гнедич отложил ружье, опустился на колени и с любопытством наклонился над разбитым контейнером.

Пальба

Окрестности учебного аэродрома «Райки»

В час пополуночи на учебном аэродроме «Райки», официально закрытом еще в пятницу для полетов и тренировок по причине ремонта взлетной полосы, уже не велось никаких ремонтных работ. Техника – бульдозер, асфальтоукладчик – покинула территорию аэродрома в девять часов.

Но закрытый для полетов аэродром не дремал. Два техника, диспетчер и двое охранников курили на летном поле, вдали от постылых табличек «Не курить! Опасно!».

Диспетчер то и дело поглядывал на моднейшие дорогие наручные часы.

– По всем существующим нормам они уже должны подъехать.

– Сорок минут уже лишних ждем, – сказал техник, зевая во весь рот. – Я всю ночь их тут караулить не нанимался. Самолет заправлен, готов к полету. А что, летчик у них свой, что ли?

– Вроде как свой, – ответил диспетчер.

– Интересно, а кто нам тогда самолет обратно перегонит? Ну, в смысле потом?

– Перегонят, там не оставят. И вообще это не наше дело. Нам платят за подготовку полета. И за то, чтобы аэродром был чистый, без разных там любопытствующих.

– Это ж надо взять и закрыть аэродром на столько дней. И все для того, чтобы какая-то фигня улетела, себя потешила, – не унимался техник, – и что, разрешение на ночной полет есть?

– Все у них есть. Сейчас, наверное, приедут.

В эту минуту, когда техник снова открыл рот, чтобы одновременно зевнуть и потом возразить, раздался сильный взрыв.

Они не поняли сначала даже, где это – в поселке, за лесом, на шоссе?

А потом сухо и отчетливо защелкали выстрелы. Бах-бах-бах! И автоматная очередь – словно град железный ударил по жести.

– Полундра, это что же? Стреляют?! Где это?

– В лесу!

– Да не, это со стороны дороги!

Техники, диспетчер загалдели все разом. Молодой охранник сунулся было:

– Я побегу посмотрю!

– Стой, не смей, слышишь? Еще не хватало, чтоб тебя там убили. Звони в полицию!

Автоматная очередь, затем еще одна. И лишь эхо над темным аэродромом.

– Алло, ОВД… полиция? Это с аэродрома «Райки» звоню. Немедленно приезжайте, у нас тут прямо война какая-то, стреляют! Ах, вам уже с дач звонили и из поселка тоже… Едете уже? Они сказали, что уже выехали на место, – охранник оторвал от уха мобильный.

Все стихло в ночи. В лесу, на шоссе, над аэродромом.

Словно и не стрелял никто и нигде. Словно все это почудилось, приснилось. Но ведь не спали же они.

– Я все-таки пойду гляну, хоть за ворота выйду, – молодому охраннику не терпелось поучаствовать в событиях, которые он лишь слышал, но не видел.

– Не смей, я сказал, то есть один не ходи, – старший из всей компании по должности – диспетчер – сунул в рот сигарету. – Мы все сейчас выйдем за ворота, посмотрим, оценим обстановку.

Они двинулись через летное поле в направлении ангаров, конторы-диспетчерской и главных ворот.