Так что он поставил стакан, в котором оставалось на два пальца янтарной жидкости, и пошел через прихожую в свою спальню.

– Риверс, - обратился он к своему камердинеру, который, стоя перед открытым гардеробом, аккуратно складывал его галстук. - Что ты думаешь насчет Индии?

Часть вторая

Глава 5

…тебе бы понравилось здесь. Не жара, разумеется, жара не нравится никому. Но все остальное показалось бы тебе очаровательным. Яркие цвета, и пряности, и ароматный воздух - от этого всего голова словно в тумане, таком странном, чувственном, и это тревожит, опьяняет. Больше всего, полагаю, тебе бы понравились сады. Они похожи на наши лондонские парки, только гораздо зеленее и пышнее, и в них полным-полно необыкновенных цветов, каких не увидишь больше нигде. Тебе ведь всегда нравилось быть среди природы: уверен, ты была бы в полном восторге.

Франческа хотела ребенка.

Давно уже хотела, но только в последние месяцы она отважилась признаться в этом себе самой и наконец облечь в слова то тоскливое томление, которое преследовало ее повсюду.

Все началось довольно невинно. Что-то вдруг легонько кольнуло ее в сердце, когда она читала письмо от своей невестки Кейт. Послание это было переполнено новостями о крошке Шарлотте, которой скоро должно было исполниться два года и которая была страшной шалуньей.

Но сердце кольнуло сильнее, и его даже пронзило нечто похожее на боль, когда ее сестра Дафна приехала к ней в Шотландию погостить, прихватив с собой всех четверых своих детей. Франческа и представить себе не могла, как сильно четверо ребятишек могут преобразить дом. Дети Гастингсов изменили саму суть Килмартина, вернули в него жизнь и смех, которых, как поняла вдруг Франческа, здесь, увы, так не хватало многие годы.

А потом они уехали, и в доме снова стало тихо, но это была не мирная тишина.

Просто тишина пустоты.

И с этого момента Франческа стала другой. Она видела няньку с коляской, и сердце ее сжимала печаль. На глаза ей попадался кролик, скачущий по полю, и она не могла удержаться от мысли, что хорошо бы сейчас показать зверька какому-то малышу. Она съездила в Кент и провела рождественские праздники в кругу своей семьи, но и там, когда все ее маленькие племянники и племянницы укладывались спать, чувствовала себя уж очень одиноко.

И думать она могла только об одном: что жизнь обходит ее стороной, и если это будет продолжаться дальше, то так она и умрет.

Совсем одинокой.

Не то чтобы она была несчастна - нет. Как ни странно, но она привыкла к своему вдовству, и жизнь ее вошла в удобную и приносящую удовлетворение колею. Она ни за что бы не поверила, что такое возможно, в те ужасные месяцы после смерти Джона, но она действительно методом проб и ошибок нашла свое место в мире. А вместе с тем обрела и некоторый покой.

Ей нравилась ее жизнь в качестве графини Килмартин - Майкл так и не женился, так что она оставила за собой как титул, так и сопряженные с ним обязанности. Она обожала Килмартин и управляла поместьем сама, без всяких вмешательств со стороны Майкла; уезжая из страны четыре года назад, он оставил распоряжения, чтобы она управляла всеми графскими владениями как сочтет нужным, и, после того как прошел первый шок от известия о его внезапном отъезде, она поняла, что это был самый ценный дар из всех, какими только он мог наградить ее.

Этот дар дал ей занятие, дал ей цель.

Дал ей повод перестать смотреть в потолок.

У нее были друзья, у нее были родственники, и со стороны Стерлингов, и со стороны Бриджертонов, она вела полную, интересную жизнь и в Шотландии, и в Лондоне, где проводила несколько месяцев каждый год.

Так что она должна была бы чувствовать себя счастливой.