Твоя мать очень скоро поймет, насколько нелепы ее подозрения. Подумает обо всем как следует и поймет.

– Я именно это ей и сказала, - отозвалась Франческа в лихорадочном волнении. - Я хочу сказать - ведь это же бог знает что! Надо же, вообразить такое!

Он- то как раз вообразить такое мог и воображал, что и прежде создавало немалые трудности.

– Ведь это что-то уму непостижимое, - продолжала Франческа, расхаживая по спальне. - Как будто бы я… - Она обернулась к нему с преувеличенным жестом отчаяния. - Как будто бы ты… - Не договорив, она подбоченилась, а затем, явно распростившись с намерением стоять на месте, принялась метаться по спальне снова. - Как ей только в голову могло прийти такое?!

– Никогда еще я не видел тебя в таком гневе, - заметил Майкл.

Она остановилась и уставилась на него так, словно он был идиотом. Да еще о двух головах к тому же. А может, и с хвостом.

– Право, тебе стоит все же постараться успокоиться, - сказал Майкл, прекрасно понимавший, что слова его окажут прямо противоположный эффект. Женщины терпеть не могут, когда им говорят, что им следует успокоиться. Особенно такие женщины, как Франческа.

– Успокоиться? - отозвалась она и накинулась на него с такой яростью, будто в нее вселились все фурии разом: - Успокоиться?! Боже правый, Майкл! Ты что, опять бредишь?

– Вовсе нет, - ответил он невозмутимо.

– Ты вообще понимаешь, о чем я?

– Вполне, - огрызнулся он с той любезностью, с какой отреагировал бы любой мужчина, чью мужественность и удальство посмели поставить под сомнение.

– Это какое-то безумие, - сказала она. - Настоящее безумие. Надо же, роман - и это вот с таким-то, как ты!

Право, с тем же успехом она могла взять нож и просто лишить его мужского достоинства.

– Вообще-то, Франческа, - заговорил он с наигранной кротостью, - в Лондоне есть много женщин, которые были бы очень довольны, если бы у них со мной был, как ты выражаешься, роман.

Франческа резко поджала губы.

Он поднял брови и откинулся на подушки.

– Некоторые женщины сочли бы роман со мной большой удачей.

Она одарила его свирепым взглядом.

– А некоторые, - продолжал он, прекрасно сознавая, что не следовало бы дразнить ее так, - не побрезговали бы учинить драку со своими товарками ради одной лишь возможности…

– Прекрати! - рявкнула Франческа. - Боже мой, Майкл! Иметь столь преувеличенное мнение о своей мужской привлекательности - это же просто некрасиво!

– Мне говорили, что мнение это вполне обоснованно, - заметил он с томной улыбкой.

Лицо ее залилось краской.

Он наблюдал за ее смущением не без удовольствия. Он, конечно, любил ее, но ему все равно страшно не нравилось то, что она делала с ним, и не настолько он был великодушен, чтобы вид мучений, которые она сейчас испытывала, не доставил ему некоторого удовлетворения.

Ведь ее страдания были лишь малой долей того, что испытывал он, да еще изо дня в день к тому же.

– Не желаю ничего слышать о твоих амурных подвигах, - сказала Франческа чопорно.

– Как странно, ведь раньше ты расспрашивала меня о моих похождениях постоянно. - Он помолчал, наблюдая, как она закипает от гнева. - О чем ты меня все время просила?

– Не хочу…

– «Расскажи-ка мне что-нибудь безнравственное», - проговорил он таким тоном, как будто только что вспомнил ЭТУ ее Фразу, хотя на самом деле он, разумеется, хранил в памяти каждое слово, сказанное ею. - «Расскажи-ка мне что-нибудь безнравственное», - повторил он, но на сей раз медленнее.