- Ну... кхм... - отец побарабанил пальцами по столу. - Бывает и так. Дело житейское. Но ведь...

- Это мой ребенок. Это МОЕ решение. Кирилл к этому не имеет никакого отношения. И говорить я ему ничего не собираюсь.

Тихомиров задумчиво почесал в затылке.

- Не ту дочь мы Марией назвали, Даш. Это младшая у нас на непорочное зачатие претендует.

- Папа!

- Что - папа?! Ты пойми меня... нас... правильно, Катя. Ребенку мы рады, будем любить и воспитывать. Чем сможем - поможем, как говорится. Но ведь у него есть не только мать, но и отец. Ты же не одна его сотворила.

- Никто. Ребенка. Не. Планировал.

- Господи, ну в кого ты такая упрямая?! Пойми же ты наконец, что мужчина имеет право знать, что он станет отцом. Это я тебе как мужчина говорю.

- Пап, ты вообще чьи интересы защищаешь? - Катя встала и быстро прошла к окну.

- Я защищаю интересы своего будущего внука. Которого сейчас не пойми с чего вдруг без суда и следствия лишают отца.

Катя молчала, глядя на наливающуюся за окном темень. А потом спокойно обернулась.

- Это мой ребенок. И ничей больше. Кирилл и так сделал для меня очень многое. Портить ему жизнь в ответ на это я не намерена.

Тихомиров открыл рот, вздохнул и закрыл. А Дарье сейчас вдруг стало ясно, что в младшей до сегодняшнего дня спало фирменное тихомировское упрямство. Ей всегда казалось, что на отца похожа старшая, Маша, а Катя - в нее, в мать пошла - и характером, и внешностью. Спокойная, уравновешенная, немного флегматичная, иногда язвительная, с легкостью выбравшая профессиональную стезю и без усилий получившая высшее медицинское. Так несхожая с импульсивной и непоседливой Машей. Но вот сейчас Катя продемонстрировала ровно то же упрямство, что и ее старшая сестра. Человек, от которого обе девочки унаследовали эту черту, тоже это понял. И попытки переспорить прекратил.

- Ладно, я тебя понял, - Дмитрий встал из-за стола. - Все, спор окончен. Иди, обниматься будем.

Обниматься - это, конечно, здорово, но ощущение недосказанности не покидало.

(от автора): Ну вот и закончилось четвертое послание. В пятом мы наконец-то снова увидим Кирилла. Давайте поприветсвует господина Коробейникова дружными апплодисментами, лайками и комментариями. Он обещал ответно отблагодарить)

Послание пятое. Аристарх, договорись с таможней.

(от автора): Итак, встречаем господина Коробейникова номер раз и номер два. По такому случаю сначала ставим лайк (кто еще не успел!), потом читаем, потом комментируем. Буду ждать)

- Ты кофе будешь?

- Какой к черту кофе?!

- Стопроцентная арабика, - Кир взял мерную ложечку. - На тебя готовить?

- Не переводи разговор! - Коробейников-старший раздраженно поправил галстук.

- Я на всякий случай тебе тоже сварю, - Кирилл невозмутимо засыпал зерна в кофемашину.

- Да когда же ты уже повзрослеешь?!

За Кира ответил зашумевший агрегат, и несколько секунд было слышно только рокот мелющихся зерен. А потом шум сменился тихим шелестом, и Константин Федорович тут же воспользовался тишиной.

- Вот скажи мне, весь этот цирк, игра в дон-кихотство и рыцарские подвиги во имя прекрасной дамы - это было обязательно?!

- Я ни во что не играл, - в противовес отцу голос сына звучал ровно и спокойно. Предельно ровно. Издевательски спокойно.

- Ты делаешь это назло мне, так?! - глава семьи шумно выдохнул и потянул-таки в сторону галстук.

- Удивительно вы рассуждаете, Константин Федорович. Я профессиональный дипломат, я осуществляю свою профессиональную деятельность. В ней иногда случаются непредвиденные ситуации. Наша служба, как говорится, и опасна и трудна.

- Прекрати ерничать! - отец не выдержал и заорал. - Ты не можешь ни во что не вляпаться, да?

- Я же не осуждаю ТВОИ методы работы.