Но Кир был умным без «или». Острый аналитический ум, быстрый, мгновенно схватывающий и анализирующий любую ситуацию. Это сказывалось даже в бытовых житейских мелочах. Свободное владение несколькими иностранными языками, которое он сам воспринимал как нечто обыкновенное. Мягкое чувство юмора. Катя от всего этого откровенно млела, особенно от интеллекта. Никогда бы не подумала, что умные мужчины - это так привлекательно. Может, ей и не попадались раньше такие?

Порядочный, аккуратный, воспитанный. Список достоинств господина Коробейникова можно было продолжать долго, но больше всего Катю волновали два обстоятельства. Два вывода, к которым она пришла в результат своих двухнедельных наблюдений.

Сдержанность. Не очень бросающаяся в глаза, но чуть ближе подойдешь - видная. Он словно держал себя в каких-то, самим собой установленных рамках. Он даже в интимном плане был довольно скованным. Нет, им было хорошо вдвоем. Хорошо от слова «очень». Но при этом, как только схлынуло первое безумие, не заметить это было невозможно. Это могло быть закомплексованностью, но явно не было ею. Однако Кир словно стеснялся обнаженного тела и всегда спешил одеться. На поцелуй в губы на улице ответил ей круглыми потрясенными глазами.

Возможно, это издержки профессии. Дипломаты - люди, которые должны при любых обстоятельствах не выказывать своих истинных намерений и чувств.

Но было и другое. Прямо противоположное, если вдуматься.

Тактильность. Или, точнее, острая потребность в тактильном взаимодействии. И готовность к этому взаимодействию. Причем, как думалось Кате, не вполне им осознаваемая.

Кир был ласковый - другого слова не подобрать. Жадный, чувствительный к ласке, и охотно готовый дарить ее. Только, похоже, не знал - как. Или знал, но забыл. Или долго не позволял себе. Но потребность эта читалась совершенно явно, свободно. Как он замирал при касаниях. Как ответно тянулся. Как любил целоваться - для мужчин редкость. Как любил крепко прижимать к себе.

Однажды Катя в шутку, чтобы просто побаловаться, затеяла делать ему легкий массаж - основами она владела. Кир просто выпал. Сначала едва дышал, потом тихонько сопел от удовольствия, а в конце она даже стала слышать негромкие стоны.

А после он крепко-крепко обнял ее, и они лежали так молча.

Господи, мальчик мой, как давно тебя никто не обнимал по-настоящему?

10.2

*

Не проходило и дня - да что там, дня - часа! - чтобы Катя его не удивляла. Он никогда не видел таких девушек. Нет, ради справедливости стоит сказать, что он никогда не наблюдал ни одну девушку так близко и подробно на протяжении нескольких недель. А теперь получил возможность. И наблюдал. И изумлялся. И наслаждался.

Больше всего его в Кате удивляла - и восхищала! - ее раскрепощенность. Кир отчетливо запомнил, как пошел как-то готовить кофе после секса - оделся и отправился в кухонную зону. И оттуда наблюдал тайком.

Катя так и лежала, обнаженная и освещенная лучами вечернего солнца. Великолепная в своей наготе. В голову упорно лезло только одно слово - валькирия. Хотя судя по исследованиям скандинавского эпоса, валькирии были те еще гром-бабы. Катя бабой не была, и уже тем более с приставкой «гром».

Тонкая, юная, изящная. Бесконечные ноги и плавные линии бедер. Плоский живот и небольшая упругая дерзкая грудь. Копна золотых волос до средины спины и полное отсутствие волос на теле.

Она была язычески прекрасна, раскинувшаяся на его постели. И не смотреть на нее он не мог. Хотя и пытался.

- У тебя разовьется косоглазие, - протянула Катя. - Если ты будешь так смотреть искоса. Нравится - смотри прямо. Мне не жалко.

Кир усмехнулся. Еще одно качество, которое его в Кате изумляло - и восхищало! - это прямота. Редкое качество для девушек, скажем честно. Но именно поэтому ему было с ней невероятно, фантастически легко.