Сергей снова осмотрелся. В другом конце зала находилась еще одна дверь. Пока не все потеряно.

О том, как отсюда выбраться, можно подумать потом. Обидно попасть в капкан и остаться ни с чем. Взгляд наткнулся на железные ящики, в похожих он уже копался минут десять назад. В центре зала стоял длинный металлический стол, на котором было невероятное количество порошков и растворов. И зачем все это прятать? От кого?

Шкафы и стеллажи располагались вдоль стен. Сергей подошел к металлическим ящикам, они также были расположены по алфавиту. История повторилась: он нашел папку Светланы Бартеньевой, но она была совсем тоненькой. В ней лежали пакет с фотографиями и несколько листков бумаги. Первый лист оказался заявлением, написанным рукой Светланы. Суть сводилась к следующему: «…прошу соотнести снимки с побоями на моем теле, сверить их и занести в протокол медицинского осмотра для предоставления в судебные органы». Под заявлением стояло число – двадцатое марта.

Следующий документ касался осмотра, где определялись характер нанесенных увечий, сроки их получения. Документ подписан профессором Крыловым и ассистентом профессора санитаром Гельфандом.

Сергей вскрыл конверт. В нем лежало девять фотографий. На них была изображена Светлана. Снимки повергли Сергея в шок. Фотограф снимал жену абсолютно голой в гостиной на даче. Занавески задернуты, и он пользовался вспышкой. Лицо чистое, но все тело в синяках, кровоподтеках, ссадинах и царапинах – живого места нет. Не зря же описание побоев заняло у профессора четыре страницы. Сергей прикрыл глаза и попытался восстановить в памяти события марта. Вспомнил! С шестнадцатого по тридцатое он находился на симпозиуме в Москве. А когда вернулся, то жена отказала ему в близости. Спала на другой кровати в халате. Причины были просты: застудила придатки, лечится. Сказала, будто ничего страшного и она скоро поправится. Причем жена не обманывала его: Сергей сам возил ее к знакомому частному врачу, и тот уверял, что могло быть и хуже. Все обошлось. Но были тут и свои подводные камни – он не видел тела Светланы больше месяца. За это время она успела зализать раны. Но почему жена ему ничего не сказала? Хотя и это можно объяснить. Сергей полез бы в бутылку, начался бы разбор полетов, а Света этого не хотела. Наверняка и отец был не в курсе, а уж Визгунов-то разобрался бы с обидчиками дочери по полной программе.

Избиение стало первым предупреждением – она слишком близко подобралась к наркодилерам. Журналисты умеют распутывать сложные узелки не хуже сыщиков. Тем более дочь лучшего сыскаря всех времен и народов, как называли Визгунова. Вряд ли Светлану так уж напугали, просто она не хотела поднимать шум раньше времени, боялась спугнуть бандитов и продолжала свою работу. Результат известен. Так все складывалось согласно логике. Но все, что происходило сейчас, никакой логике не поддавалось, сплошная мистика.

Сергей забрал из папки пакет с фотографиями и сунул в карман пиджака. Вряд ли он найдет здесь что-то еще. Документы оставил в папке, положил ее на место и задвинул ящик. Все, что хотел, получил.

Теперь надо подумать о том, как найти выход.

Выбирать не приходилось, тут была только одна дверь, и она оказалась незапертой. Он оказался в операционной. Стерильная чистота, инструменты, стол, специальный свет, приборы. Но зачем здесь аппараты искусственного дыхания, сердечные датчики и анестезиологические маски? Трупу все это не нужно, а живых к судмедэкспертам не привозят. Справа в углу находилась кабина лифта, а слева лестница. Сергей выбрал лифт. На щитке располагались только две кнопки. Одна из них горела, очевидно, указывала этаж, на котором он находился. Сергей нажал на вторую кнопку. Лифт тронулся, и кабина пошла вниз. Меньше чем через полминуты она остановилась, двери открылись.