Она подняла руку ладонью кверху.

— Видишь? Мы всегда спорим. В последнюю встречу я говорила тебе, почему наши отношения пора прекратить. С моей беременностью ничего не изменилось.

Алекс отвернулся к окну, чтобы не дать ей возможность видеть, как ходят желваки на скулах, затем медленно повернулся.

— Подумай, Зара. Жизнь стала бы проще для всех, если бы мы поженились. Если ты будешь моей женой, тебе не придется волноваться о том, что о нас пишут в газетах.

Нет. Желудок тревожно задергался.

— Выходи за меня, Зара, и я защищу тебя от всех напастей. У тебя будет самое лучшее медицинское обслуживание, мы наймем няню, ты сможешь учиться, заниматься всем, что тебе нравится.

Деньги могут многое. Алекс предлагает ей реальные блага, его имя и статус в обществе послужат щитом, о который разобьются невзгоды.

Она сидела на своей крошечной кухоньке, слушала его глубокий проникновенный голос и понимала, что он не упомянул о том единственном, ради чего вообще заключаются браки.

О любви.

— Мне очень жаль, Алекс, но я не могу выйти за тебя замуж, — тихо вымолвила Зара. — Я не верю, что ты можешь дать мне то, что я хочу.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Алекс думал, что ни за что не женится на женщине, которая не хочет его. Он помнил, как говорил это Заре вдень их встречи. Теперь он осознал, что лгал. Он желал жениться на мисс Ловетт, несмотря на ее отказ, несмотря на то, как хладнокровно она указала на его невозможность дать ей счастье.

И ему не нужны объяснения, он помнит каждое слово, произнесенное в домике. Она сказала, что выйдет замуж только за того мужчину, с которым захочет разделить жизнь. Очевидно, он не являлся тем мужчиной.

И, дьявол, он не собирается умолять и снова попирать свою гордость, но и отступать не намерен. Он желает видеть ее своей женой, вместе воспитывать ребенка и сочетаться браком до его рождения.

Требуется план.

А теперь он согласен предоставить ей время и свободу, чтобы она подготовилась к своим экзаменам. После того как он хорошенько надавил, она согласилась принять финансовую помощь, так как уволилась с работы, но отказалась от кухарки, швейцара и новой машины. Хорошо еще, что смягчилась и позволила изготовить дубликат ключей.

Сначала Зара не хотела, чтобы кто-нибудь знал о ее беременности, но потом согласилась поставить в известность мать и братьев Алекса. Затем он уговорил ее взять его с собой, когда после экзаменов она пойдет на первичный осмотр к доктору. Возможно, она видела упрямо сжатые челюсти или он поколебал ее самоуверенность постоянным напоминанием, что это и его ребенок тоже.

Алекс действовал вежливо, ловко, не спорил, не конфликтовал, в разговоре всегда сдерживал раздражение и уступал. Каждый раз, когда он интересовался ее здоровьем, он хотел знать, изменилось ли ее тело и думает ли она по ночам, что в ней растет ребенок, связавший их воедино? Он хотел напомнить ей о других разговорах, страстных, веселых, когда они делились самым сокровенным и признавались друг другу в своих чувствах.

Теперь их беседы стали короткими и неловкими, с минутными паузами, и всегда заканчивались одними и теми же словами: «Мне нужно заниматься».

Сегодня он звонил, чтобы пригласить ее в Камеруку на встречу со своей семьей, но язык его не слушался, как у подростка, впервые назначавшего девушке свидание.

— Я хочу, чтобы ты встретилась с Мо, — глухо попросил он. — С моей мамой. Она хочет познакомиться с тобой.

— Ты уже сказал ей о ребенке? — спросила Зара.

— В эти выходные собирался. Жена Томаса устраивает маленькую вечеринку в честь жены Рэйфа. Это будет ее первый визит. Ты не будешь единственной новой… — Господи, помоги подобрать нужное слово! — новичком.