Но я уже знаю – надо отпустить и не жалеть. Ведь жизнь обязательно преподнесет что-то новое. То, к чему ты не был готов. И это новое будет прекрасно хотя бы своей неизвестностью, непредсказуемостью. Только вчера мне казалось, что я освоила поделки на школьные конкурсы, а сегодня они уже не нужны. Сейчас у меня старший двадцатилетний сын и дочь-подросток. Они меняются, и я должна меняться вместе с ними. Да, мне, как и многим родителям, хочется, чтобы дети подольше оставались детьми. Они и останутся – когда заболеют и попросят приготовить «греночки», которые любили в детстве. Когда будут плакать от еще детских обид и трагедий, и их нужно будет обнять, поцеловать и вдруг спеть колыбельную. Ту самую, которую пела, когда они были малышами. Принести молоко с медом на ночь, чтобы спокойно уснули. Или просто сидеть и слушать, отложив все дела, включая срочные. Нет ничего важнее этих разговоров, неожиданных, полуночных. Никакая работа их не стоит. Надо закрыть ноутбук и слушать. Больше ничего не требуется. Про девушку, про будущее, планы работы и учебы, друзей, хоть про погоду… не важно. Точнее, очень важно. Про все, включая погоду.

Дети взрослеют. И это счастье. Я ударилась локтем, и дочь подошла, потерла больное место, как это всегда делала ей я. Она приготовила чай не только для себя, но и для меня. Принесла, поставила. Вася сказал, что у него есть свободный день на нас – объяснил сестре тему по алгебре, настроил мне наушники, сходил за водой и соками, разобрался по просьбе отца с Госуслугами. Вечером мы сидели и смотрели мультфильм. В кабинете отца, где на мольберте стоял Симин натюрморт и все еще лежали мои кубики для растяжки, оставшиеся с лета. На столе – учебники для второго класса. Я надеялась продолжить заниматься с Полиной и не находила в себе сил убрать книги на полку.

Пусть все меняется. Только не так быстро, как сейчас. Я много чего просила у судьбы в разные годы. Сейчас прошу одного – чтобы все были здоровы. Чтобы родители жили долго, а за детей было спокойно. Больше ничего не нужно.