* * *

Моя любимица Полина плачет. Ее первая учительница, только после института, набравшая первоклашек, уволилась. Родителям об этом сообщили 31 августа.

– Хотя бы в декрет? – спрашивала, рыдая, Полина. Потому что декрет – это да, понять можно, а просто так уволилась, что для малышей означает бросила, принять детской душой невозможно. – У нее кто родится, мальчик или девочка?

– Нет, она просто уволилась. Не справилась с вами, – объяснила Катя дочери.

– Как с нами можно не справиться? – не понимала Полина. – Мы же такие милые!

Я живо представила себе эту сцену. Рыдающая Полина кого угодно может довести до инфаркта. Я хваталась за сердце, если она начинала просто кукситься. Малышка, глаза в пол-лица, искреннее страдание.

– Детей бросать нельзя! – заявила Полина таким голосом, каким читала стихотворения, выбивая слезы даже из чужих пап и мам.

Но, к счастью, новая учительница смогла успокоить второклашек.

– Как тебе Вера Ивановна? – осторожно спросила Катя.

– Очень добрая. Никакой дисциплины в классе, – ответила радостно Полина.

Катя выдохнула.

* * *

В первый день в детском саду Ева пробыла полчаса. Поиграла в детскую кухню, пока мама сидела рядом, потом взяла ее за руку и повела на выход. Все, наигралась. На второй день – та же история. И на третий.

«Я не понимаю, кто ходит в сад – Ева или я?» – написала Катя и прислала видео. Дети садятся завтракать.

– Смотри, завтрак. Кашку будешь? – спрашивает Катя у дочери.

Малышка мотает головой.

– А чай? Нет?

Ева решительно шагает в раздевалку. Запись заканчивается.

Наконец спустя неделю Кате удалось сбежать. На целый час. А на следующий день уже на час пятнадцать. Она строила грандиозные планы на утро. И построила. Отвела Еву в сад и вернулась домой. Сделала маску на лицо и маску на голову, на брови наложила краску, чтобы уж заодно. Воспитательница позвонила на второй серии первого сезона сериала, который Катя давно собиралась посмотреть. Сообщила, что все хорошо, но Еву лучше забрать, пока не стало плохо. А стать может совсем скоро, с минуты на минуту. Катя посмотрела на часы – одиннадцать утра. До запланированного полудня Ева недотянула. Ну и дальше, как всегда. Ничего нового. Катя бросилась в душ, кое-как смыла все маски, вместе взятые. Высушиться не успела. Прибежала в детский сад с мокрой головой.

– Что с вами? – спросила испуганно воспитательница.

– А что со мной? Что с Евой?

Катя заглянула в группу, ожидая увидеть самое страшное. Впрочем, после двух старших детей она не знала, что такое самое страшное. Старшая, Алиса, могла разрисовать красками всех детей с головы до ног, средняя, Полина, как-то сломала руку, упав с горки во время прогулки. Это ладно. Мальчик, с которым она играла, сломал обе руки.

Ева сидела за столом и кормила остатками каши любимую мягкую игрушку – собаку, которую звали Собакой. Девочка всегда ходила, зажав ее под мышкой.

– У вас на лице что-то, – сказала воспитательница.

– Да, остатки маски. – Катя достала салфетку и протерла щеки.

– Нет, брови, – показала воспитательница.

Катя забыла, что решила покрасить брови. Побежала в туалет и начала смывать краску.