Глава 4

Полированная поверхность файнеса, который используют на Дерее в качестве зеркала, демонстрировала удручающую картину. Файнес не отражал, скорее проецировал изображение, позволяя более объемно видеть себя с трех сторон. Я оделась в деловой брючный костюм и сейчас застыла с щеткой в руке, пытаясь расчесать кудрявые буйные волосы, которые шоколадной волной падали на спину. Критически всматриваясь в свое отражение, только тяжело вздыхала, предчувствуя новые осложнения на мою и так невезучую голову.

Ранее нежная смугловатая кожа цвета обожаемого мной кофе с молоком сейчас больше походила на гипсовую маску молочного цвета. И на этом бело-сером фоне сильно выделялись яркие синие глаза, в которых нетрудно увидеть многодневную усталость и затаенную боль. Веки набрякли и чуть опухли, скрывая ресницы. Взгляд скользнул ниже по оплывшему подбородку, потерявшему былую четкость; толстой шее без единой складочки; ключицам, которые теперь невозможно различить, потому что кожа натянулась, скрывая прежние линии. Вообще, сейчас мое тело казалось еще более крупным из-за отека, и со спины меня часто путали с мужчиной, чему дополнительно способствовала одежда.

Кожа чесалась немилосердно, и мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не почесываться постоянно, дабы не раздражать окружающих, вызывая подозрения, что рядом с ними больная или, того хуже, заразная особа. Но сегодня окончательно признала, у меня началась линька и, соответственно, вторая ступень развития. Первая проходила в течение двух месяцев и свои, мягко выражаясь, дискомфортные ощущения я все еще помню, а как со второй будет — предсказать нереально. Похоже, весь тот ужас и стресс, которые я пережила три недели назад, спровоцировали внеплановое 'взросление' и линьку на пару десятков лет раньше, заодно сократив мою жизнь на эти самые пару десятков лет…

Пока я витала в своих мыслях, расческа запуталась в волосах, я дернула за ручку и с досадой отметила, что целая прядь осталась в зубчиках. Да-а-а, начинаются все 'прелести' линьки, и волосы придется обрезать. Теперь уже аккуратно распутала волосы и, осторожно расчесав непослушные спиральки, собрала в нетугой хвост. Поправила одежду и, взяв сумочку, отправилась на работу.

Побег с Саэре я до сих пор вспоминаю с содроганием. Как я в мятом платье покупала билеты, сдерживаясь, чтобы не привлекать к себе внимание, испуганно не крутить головой в ожидании, что меня в любой момент схватят представители 'Анкона'. Как в космопорту проходила регистрацию на рейс и тоже ждала, что вот-вот узнают и бегство закончится прямо на Саэре. Как первые сутки летела на старом грузопассажирском судне практически в никуда, как потом, словно заяц с Терры, меняла корабли на станциях, путая следы. Как покинула нашу галактику, стремясь сменить территорию влияния 'Анкона'. А потом неожиданно пришла в себя на Дерее — небольшой планете, одной из первых открытых для колонизации в этой звездной системе.

Вообще, в известной на данный момент части Вселенной разумные гуманоидные расы настолько ассимилировались и смешались, что сложно определить, кем и как происходило изначальное открытие и колонизация первых миров. Только историки или археологи, такие как мой отец, могли точно ответить на этот вопрос или хотя бы сделать предположения. Естественно, более 'молодые' расы можно отследить и сказать, когда они влились в не столь дружную семью различных народов и миров, но вскоре и они размывались в этом живом, непрерывно меняющемся море и забывали свои истоки. Такова специфическая плата за охват всемирной вселенской паутиной более развитых старых миров.

Хотя имеются целые закрытые миры, в которые входят несколько планет или даже звездных систем. Так вот, эти истово сражаются за свои ценности и почти недоступны, сохраняя такой статус ввиду своих индивидуальных, большей частью неведомых остальным, особенностей.