Затем он поднялся, подошел к Рейчел, встал перед ней и пытливо вгляделся в ее глаза. Очень вежливо, чуть ли не подобострастно, он попросил ее уехать из лагеря.

– Вы сочиняете небылицы, и это беспокоит людей, – учтиво объяснил он. – Они не скажут вам этого, потому что у нас вежливый народ, но это их расстраивает. Сегодня вечером, – он поднял вверх палец, – никто не скажет вам, как он расстроен. Сегодня вечером, – палец опять поднят, – вам и вашей подруге ничто здесь не угрожает.

Спустя двадцать минут они с Гретой покинули лагерь на машине шриланкийцев. Оказавшись в полевом госпитале, Рейчел призывала отправиться на поиски девушек и шри-ланкийцев, и канадских миротворцев, направлявшихся со своего судна вглубь острова. Но никто не понимал, что тут срочного. Пропали две девушки? Пропавших считали уже тысячами, и число их непрерывно возрастало.

– Они не исчезли, – сказал ей один из канадцев, – они мертвы. Вы сами это понимаете. Как ни жаль, но это так. А искать тела сейчас нет ни времени, ни возможности. – Он оглянулся на своих товарищей и шриланкийцев, находившихся в палатке. Все кивнули в знак согласия. – По крайней мере, у нас.

На следующий день Рейчел и Грета отправились в Жакмель, а через три недели вернулись в Порт-о-Пренс. К этому времени Рейчел начинала рабочий день с четырех таблеток ативана, добытых на черном рынке, и запивала их ромом. У Греты, как она подозревала, выработалась привычка принимать небольшие порции героина, о чем она рассказала Рейчел в первый же их вечер в Леогане.

Наконец им велели возвращаться в Бостон. Рейчел пыталась протестовать, но ведущий редактор связался с ней по скайпу и сообщил, что ее репортажи стали слишком резкими, слишком монотонными и недопустимо пессимистичными.

– Телезрителям нужна надежда на лучшее, – сказал редактор.

– А гаитянам нужна вода, – парировала Рейчел.

– Опять она за свое, – обратился редактор к кому-то за кадром.

– Дайте нам еще несколько недель.

– Рейчел, – сказал он, – послушай. Ты выглядишь хуже некуда. Я говорю не о прическе. Ты превратилась в скелет. Мы закрываем тему.

– Ну правильно, кого все это интересует?

– Нас интересует, – резко бросил редактор. – Соединенные Штаты отвалили полтора долбаных миллиарда на восстановление этого острова, а в ответ получили от нашего канала кучу дерьма. Может, хватит уже?

В мозгу Рейчел, затуманенном ативаном, вспыхнуло слово «Бог».

«Я хочу Бога с большой буквы, который, по словам телеевангелистов, останавливает торнадо, излечивает рак и артрит у истинно верующих. Бога, которого профессиональные спортсмены благодарят за победу в Суперкубке по футболу, или в Кубке мира по гольфу, или за успешное выступление в восемьдесят седьмой встрече из ста шестидесяти двух, проводящихся командой „Ред сокс“ в этом году».

Ей хотелось Бога, который спустился бы с небес, чтобы принять активное участие в людских делах, очистил водные источники на Гаити, вылечил пострадавших, восстановил разрушенные школы, больницы и жилые дома.

– Что за хрень ты несешь? – вытаращил глаза редактор.

Оказывается, она говорила все это вслух.

– Покупай билет на самолет, пока мы еще оплачиваем его, – сказал редактор, – и возвращайся на свое рабочее место.

Она поняла, что должна оставить надежду попасть на национальное телевидение.