– Эх, женщины! Вам не понять, как много умеет «родной» швейцарский нож! – сказал Башмачков. Он поковырялся самым маленьким лезвием в замочной скважине, что-то там поддел, и наконец замок щелкнул. Узники выглянули за порог и огляделись.

– Никого! – шепотом сообщил Башмачков. Что будем делать дальше?

– Теперь путь один – в полицию, – сказала Лина. – Возвращаться в отель слишком опасно. Второй раз «волчата» рисковать не станут, передушат нас в этой литературной «колонии-поселении», как котят.

– Тихо! – шикнул Башмачков, – кажется, кто-то идет. Быстро в кусты!

Волчий билет

– Понимаешь, Владислав Петрович, время сейчас такое. По любому придется тебя «закрыть», – объяснял Волкову один из высоких чинов Генеральной прокуратуры. Прокурорский чин говорил с Владом дружелюбно, даже с симпатией, но с нотками обреченности в голосе. – Сейчас не мы рулим, а люди намного выше нас. Политический момент, выборы в Госдуму, пресса, то-се… Нам вчера звонили оттуда (силовик направил указующий перст в потолок) и сказали: хватит, дескать. в бирюльки играть. Кто-то должен за все ответить. Однозначно. Иначе, мол, народ не поймет. В общем, Влад, единственное, что могу для тебя сделать – направить отбывать наказание в более-менее приличную колонию-поселение. Посидишь годик-полтора, а потом выйдешь по амнистии. Все же ты не убийство совершил, так что на выход по УДО вполне можешь рассчитывать. Одним словом, жди приговор о мошенничестве в особо крупных размерах. Мой совет: приходи на суд с вещами. Слишком мала вероятность, что тебе дадут условный срок и посадят под домашний арест.

Влад вызвал Станиславу Сергеевну в ближайшее к офису кафе.

– Решил сообщить тебе, Станислава, важную новость. Я тебя отмазывал изо всех моих силенок во всех инстанциях и в итоге отмазал. Принес, так сказать, себя в жертву. Потому что мы знакомы с детства, и все такое. Принял в расчет и то, что ты девушка трепетная, интеллигентная, из хорошей семьи, короче, не для тюряги созданная. В самом худшем случае тебе дадут условный срок и назначат штраф. Я согласился посидеть за себя, за тебя и за Цветкова. В общем – один за всех. Предварительное решение прокуратурой уже принято, и суд теперь вряд ли что-то изменит.

– Как же так? Что с тобой будет? – обомлела Станислава Сергеевна.

– Не надейся, выживу. Я с детства живучий. Придется поскучать на зоне без вас. Мне обещано серьезными людьми, что я сяду ненадолго. Так что вы с Аркадием тут не расслабляйтесь. В общем, я за всех, а вы уж тут все за одного! У вас с ним, в отличие от меня, время пролетит незаметно. Работайте, увеличивайте маржу, составляйте отчеты в налоговую, а я буду присылать вам через адвоката ценные указания. Вот только помните главное: теперь вы с Аркашкой у меня в неоплатном долгу. Любое мое слово для вас – закон. Знаешь, что бывает по тюремным понятиям, если предают бывшего кореша? То-то же!

– А что будет потом, когда ты выйдешь? – спросила Станислава Сергеевна хрипловатым от волнения голосом.

– А потом мы начнем новую жизнь. Стася! Все с нуля! Новое имя, новая биография, новое лицо… Голову подключай, твоя креативная голова мне очень понадобится. Хватит сказки писать, пора сказку сделать былью! Будем пробиваться наверх, Стася! Если мне удастся стать депутатом Государственной Думы, ни одна прокурорская сука не сможет меня посадить. Руки будут коротки! Депутатские корочки в наше время – главная защита.

– Думаешь, ты самый умный? Да? Что никто тебя не раскусит? Никто не догадается, что твоя новая фамилия – фикция, а ты – тот самый Владислав Петрович Волков, кинувший сотни частных инвесторов? Такое только в сказках бывает, да и в сказках не всегда хорошо заканчивается.