– Мама знает не все, только то, что рассказала Молли. Я же всего лишь человек, Джоанна. – (Ее ледяное лицо нисколько не потеплело). – Мне нужно было поговорить с кем-то, кому я мог довериться, о том, что случилось с нами!

– Это случилось не с нами, а только со мной!

– Нет, Джоанна, – настаивал он. – Я расплачиваюсь за то, что эти негодяи сделали с тобой.

– Тебе больше не надо платить. Я ухожу отсюда. Даже если мне придется просить милостыню!

– Думаешь, я тебя отпущу? Просто потому, что ты разозлилась из-за моей заботы о тебе?

Наконец в ее глазах что-то мелькнуло.

– Я доверилась Молли, а она рассказала тебе. Молли доверилась тебе, а ты рассказал своей матери. Кому доверилась твоя мать, Сандро? Сколько кумушек из великого семейства Бонетти перешептываются за закрытыми дверями своих гостиных о том, как печально закончился твой брак с обесчещенной женщиной?

– Ох, нет, Джоанна! – подала взволнованный голос его мать. – Я никому не говорила! Как же можно! Я бы никогда…

Но Джоанна уже не слушала. Прошло время, когда она могла слушать, что внушают ей другие.

– Я чувствую себя снова изнасилованной, понимаешь ли ты это?

Сандро попытался прижать ее к себе, но она не далась. Ее била дикая дрожь. Дрожь ужаса, гнева и отвращения к самой себе, отвращения, которое всегда возникало, когда она думала о том, что с нею случилось.

– Джоанна, не надо! – Сандро пытался привлечь ее к себе. – Мама, ну почему ты не могла промолчать!

– Она права, разве не так? Я не должна снова разрушать твою жизнь. Я недостаточно хороша теперь для тебя!

– Ты разрушаешь меня тем, что разрушаешь себя. Не смей так говорить о себе! Из-за того, что какие-то животные набросились на тебя, ты не превратилась в неприкасаемую!

– Превратилась. Разве ты не видишь? Я м-могла подарить тебе только эту малость. Ты давал м-мне целый мир, а я – только это. И эти двое… они отняли у меня мой дар тебе. А теперь я больше не могу отдавать себя! Мне жаль, Сандро, но я просто не… просто не могу!

– Santa Maria! – ахнула его мать, поняв нечто ужасное из бессвязных криков Джоанны.

Сандро молчал. Краски сбежали с его лица, рот был крепко сжат. Глаза его потемнели так, что превратились в два черных туннеля, ведущих во тьму, поселившуюся в его душе. Он дрожал. Была ли это дрожь гнева? Джоанна не собиралась выяснять это. Она должна была бежать вон из этого дома. А в первую очередь – от него.

Она сбросила с себя его руки и побежала. Он не успел вообще никак среагировать. Джоанна влетела в распахнутые двери лифта и нажала на кнопку. Дверцы захлопнулись перед самым его лицом. Он прищемил руку, и она услышала, как он выругался.

Как только лифт выпустил ее, Джоанна выскочила на улицу, где уже сгущались сумерки. Не разбирая дороги, она бросилась бежать.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Она не знала, далеко ли ей удалось убежать по петляющим улочкам. Но Сандро нашел ее очень быстро. Знакомый черный автомобиль с визгом затормозил в нескольких ярдах от нее, дверца распахнулась, и Сандро с побелевшим от гнева лицом направился к ней. Он крепко схватил ее за руку и потащил за собой к машине. Впихнув ее в машину, он с таким грохотом захлопнул дверь, что Джоанна подпрыгнула. Обошел сверкающую машину и сел за руль. Опять безжалостный хлопок дверцей. Он нажал кнопку, блокирующую двери. Джоанна, бледная, запыхавшаяся и взмокшая так, что кожа ее блестела, с опаской смотрела, как он неподвижно сидит за рулем.

– Я…

– Не смей! Не говори ни одного проклятого слова, – прорычал он.