Дрожь пробежала по его телу, и он опустил руки. Битва окончена, он выиграл, оба они заплатили за это ужасную цену. Он хотел сделать вид, что ничего не произошло, и, если она даст понять, что поняла его слабость, он никогда не простит ей этого.

— Пойдем со мной, — заставила она себя сказать, — твоя постель вон там.

Она медленно подвела Крейга к кровати, он вырвал свои руки и сел, ощупывая знакомые предметы: изголовье, прикроватную тумбочку.

Делия подняла радиоприемник и, стараясь унять дрожь в голосе, произнесла:

— Ты, наверное, во сне взмахнул рукой и уронил приемник. Я слышала стук.

— А больше ты… ничего не слышала?

— Да, я слышала, как ты кричал. Наверное, это из-за кошмара.

— Ты должна извинить меня, — вежливо сказал он. — Я был груб с тобой вечером.

От этого формального тона у нее заныло сердце. Она хотела заверить его, что вовсе не возражает против грубого его поведения, но он опять мог подумать, что его жалеют.

— Да уж, — согласилась она. — Но меня это больше не бесит.

Он усмехнулся.

— Не принесешь мне чашку чая? Я сейчас вряд ли смогу сам это сделать.

Надев предварительно халат, она вернулась с подносом, на котором были две чашки. Крейг тоже надел пижамную куртку и халат и сидел в кресле. Делия налила ему чай и поставила возле него. Он поблагодарил, потом заговорил о каких-то пустяках. Она поняла, что он пытается восстановить прежние ни к чему не обязывающие отношения.

Делия огляделась вокруг, присматриваясь к поистине спартанской обстановке в его комнате. Необычно большая кровать из сосны, гардероб и туалетный столик. Но у противоположной стены она заметила нечто, от чего у нее перехватило дыхание.

— В чем дело? — тут же отреагировал Крейг.

— Ни в чем, я… просто… здесь корзина для собаки… она такая пустая… грустная…

— Да, — ответил он. — Конечно, Дженни проводит в ней не так много времени. Как правило, она спит на кровати. Собак-поводырей приучают не делать этого, но мы с Дженни решили нарушить правила. Нам нравится постоянно быть рядом. Дженни занимает столько места, сколько ей надо, а я умещаюсь на том, что осталось. Мне было трудно ютиться на самом краю, поэтому я и купил трехместную кровать.

Его лицо стало вдруг таким печальным, как будто он вспомнил об одиноких, лишенных тепла ночах.

— Но ведь она скоро вернется, не правда ли? — спросила Делия.

Прошло довольно много времени, прежде чем он ответил:

— Я не знаю. Если она не сможет преодолеть страх перед уличным движением, мне придется завести себе другую собаку. Но я не хочу другую. Я хочу ее. — Голос у него дрогнул. — Другая никогда не будет такой, как Дженни, — продолжал он. — У нас с ней были годы доверия и любви. С самого начала, мы с ней знали, что подходим друг другу. — Он грустно рассмеялся. — Наверное, это звучит довольно сентиментально.

— Вовсе нет. Странно было бы, если б ты ее не любил, ведь она так к тебе привязана. Я уверена, у нее все будет в порядке, особенно если ей дать отдохнуть и немного потренировать.

— Ей уже восемь лет. Для собаки это много. Она может не выдержать. К концу недели я собираюсь съездить в тренировочный центр — может быть, это как-то поможет. Не знаю.

— Очень хорошо, — с энтузиазмом сказала Делия. — Я страшно хочу ее повидать.