Ну, теперь я не отступлюсь.

– Мам, пап? Подвезете меня кое-куда?

Родители уставились на меня. Они лежали рядышком на диване. Папа еще в повседневной одежде, мама – давно в пижаме. Между ними устроилась кошка.

– В такой час? Что-то случилось? – мама села.

Папа молча смотрел телевизор.

– Все очень сложно, такого объяснения хватит?

Папа усмехнулся, но мама – кремень.

– Дорогуша, вчера ты весь день прорыдала в кровати, почти ничего не ела, а теперь хочешь, чтобы мы тебя куда-то отвезли, и твое объяснение – это «Все сложно»? Попробуй еще разок.

– Пожалуйста. Мне надо поговорить с Йонасом, прояснить кое-что важное.

– Это не подождет до завтра?

– Мне нужно к Каю, это…

– Здесь рядом. Я знаю.

В отчаянии я перевела взгляд с мамы на папу, который как раз встал.

– Я отвезу ее. Досмотри фильм, потом расскажешь мне, кто убил священника.

Мама набрала в легкие воздух, собираясь возразить, но передумала и сдалась.

– Забрать тебя позже?

– Наверное, я переночую у Эллы. Если нет…

– Позвони нам.

Как здорово, что мама это предложила. Положа руку на сердце, я сомневалась, что рассчитывать на Эллу – хорошая идея. Понятия не имею, подруги ли мы – и хочу ли я с ней дружить.

Кивнув маме, я последовала за папой в прихожую, он как раз надевал куртку.

– Лу у тебя в комнате?

Я сунула ноги в ботинки:

– Да, спит на моей кровати. Пусть останется там, если захочет.

Папа улыбнулся мне. Казалось, будто он очень горд мною.

Разве на то есть причина?

– Что такое? – спросила я.

Папа промолчал. Мы сели в машину. К счастью, дождя не было.

Всю недолгую поездку мы молчали. Я смотрела в окно и вздрогнула, заметив свет фар другой машины. Воспоминания об аварии мелькнули в сознании, дыхание сбилось.

Сейчас пройдет, сейчас пройдет. Я в папиной машине, пристегнутая, здесь со мной ничего не случится. Все хорошо.

Эта мантра успокоила мои потревоженные нервы. Впервые с аварии поездка на машине подействовала на меня так. Впрочем, до этого я не ездила куда-то ночью.

– Вот мы и на месте.

На верхнем этаже горел свет, за задернутыми шторами двигались тени.

– Мне стоит заволноваться?

– Нет. Ну, наверное, – робко улыбнулась я.

Папа кивнул:

– Ладно. Позвони, когда нужно будет тебя забрать. И неважно, во сколько. Поняла, Нора?

– Спасибо тебе.

Сказав это, я вылезла из машины и направилась по узкой дорожке из гравия к входной двери. Кай жил в старинном, великолепно отреставрированном фермерском доме. Громкая музыка была слышна даже снаружи, и я заподозрила, что дружеские посиделки мутировали во что-то другое. И окончательно в этом убедилась, когда дверь открылась и на пороге показался очень пьяный Кай, который радостно меня поприветствовал.

– Нора! – восторженно завопил он, зачем-то растягивая гласные. – Проходи в мою обитель, в мою Casa. Ну ты знаешь: mi casa, ju casa.

Я не стала говорить, что этот дом принадлежит не ему, а его родителям, что он забыл про глагол-связку, что способности к языкам у него нет. «Терпеть не могу Кая», – вдруг осознала я.

– Йонас здесь?

Внутри стояла духота, пахло водкой, чипсами и ванильным освежителем воздуха. Вот уж мерзкое сочетание.

Кай закрыл за мной дверь. В доме было слишком жарко, поэтому я быстро стянула с себя куртку и перекинула ее через руку.