— Ежели б дотудова, так было б хорошо? — прочла мысли Нелюба. — Это гора, поверху не перелезешь, понизу лед толстый. Под горой надо проплыть, там снова вода, но до берега близко. Нырнешь под гору вон там, где березки жмутся… видал?

Березки Даг видел и кивнул. От края полыньи до чахлых полярных березок предстояло покрыть подо льдом не меньше десяти шагов. Если не больше.

Внезапно из кустов раздался короткий свист. Нелюба напряглась, но Даг только рассмеялся. Из зарослей выбрались смущенные Лалли, Тууле и Тойво.

— Уходишь? — со значением подмигнул Лалли. — Доброй тебе погоды.

— Мы не сказали Юхе, — Туле покраснела. — Не сказали, что пойдем сюда. Чтобы он никому не болтал.

— Ты вернешься? — спросил юный охотник Тойво. — Мы дрались с тобой, но теперь войне конец. Мы можем охотиться вместе.

— Не знаю, вернусь ли, — искренне сказал Даг. — Если вернусь на корабле, найду вас. Мы вместе поохотимся.

— Ой, ты не сердись на них. — Тууле порывисто шагнула вперед, дотронулась Дагу до щеки. — Ты уходишь, потому что сердишься?

Северянина бросило в жар. Он боролся с новым непонятным желанием. Хотелось забыть о побеге и остаться тут.

— Я не сержусь. Нойда хочет меня зарезать в подарок зимним духам. Я ухожу домой.

— Мы спрячем тебя. — Вблизи глаза Тууле оказались синие-синие, как отражение неба. — Мы не хотим с тобой драться. Все знают, как ты подстрелил норвежцев. Многие верят, что ты станешь нойдой… И я. Я тоже не хочу, чтоб ты уходил…

Даг с трудом проглотил противный липкий комок.

— Я не буду прятаться. Ты это знаешь.

Он раздетый вышел из елового укрытия на край обрыва. Лютый ветер точно ждал, радостно набросился, вцепился в глаза, в уши, в пальцы ног.

— Пей. — Нелюба протянула долбленую бутыль с брагой. — Пей, не майся, она согреет! Все выпей.

Дага едва не стошнило, стоило пузырящемуся кисло-горькому вареву оказаться на языке. Но он послушно проглотил все содержимое бутыли, стараясь дышать ртом, чтобы не чувствовать запаха. Тут же начал икать, брага забурлила в животе. До того парню приходилось пробовать эль, и медовуху, и даже редкое заморское вино, но такой крепкой гадости ему еще никто не предлагал.

— Дыши вольно, — на прощание посоветовала девушка. — Глыбко вдыхай, вольно, точно на стогу лежишь. Про мороз забудь, тепло изнутри старайся чуять…

Даг прыгнул, и одновременно брага ударила в голову. Огненная жидкость не успела докатиться до желудка, сразу помчалась назад, по пищеводу и сосудам. Даг влетел в темную пучину реки и, несмотря на все предостережения знахарки, мгновенно забыл, как дышать. Вокруг него сомкнулся прозрачный ледяной огонь. Огонь охватил все суставы, сдавил грудь и плечи, ударил острыми ножами в глаза.

От неожиданности Даг выпустил слишком большой пузырь воздуха и заработал ногами, стремясь за ним следом. Где-то наверху сверкали голубые узоры, ледяная корка была плотной, но почти прозрачной. Даг изо всех сил стремился вверх, позабыв про бурное течение и что надо стремиться не назад в полынью, а вправо, в зловещий сумрак, где не было воздуха, а только гранитная стена…

Он вынырнул, задыхаясь, отфыркиваясь, как тюлень. Вынырнул и сразу увидел на обрыве крошечные фигурки Нелюбы и друзей. Девушка напряженно ждала. Увидев Дага, она не издала ни звука, молча замахала руками, показывая в противоположную от себя сторону. Даг поразился, насколько она маленькая! Только сейчас он осознал, с какой высоты пришлось сигануть.

Он понял, обернулся. Березки остались далеко позади, его сносило прямо в открытое море, навстречу убийственным серым валам.