— Но тогда надо с ними драться! — не выдержал Даг.

— Не перебивай! — вскипел нойда. — За то, что ты перебиваешь, я награжу тебя змеиным жалом. Прыссстт…

Даг немного струхнул, но виду не подал.

— Но у меня нет никакого жала!

— А теперь потрогай у себя под языком.

— Ну и что? Потрогал… ой! Что это? — В глазах Дага вспыхнул ужас. Он залез в рот сначала одним пальцем, затем другим, затем попытался выковырять гибкий раздвоенный шип, поселившийся под языком.

Жало! Настоящее змеиное жало. Северянин замер с открытым ртом, надеясь, что чуждый ему кусок плоти как-то вывалится сам. Затем парень принялся плеваться, чем только насмешил колдуна. Жало под языком шевелилось, быстро вытягивалось и сокращалось, прямо как у настоящей змеи. Попытки вытащить его пальцами приводили к такой острой боли, что у паренька темнело в глазах.

— Все, хватит! Пссст… — Нойда снова махнул ладонью перед физиономией измученного мальчишки, и… жало моментально пропало. — Хо-хо! Ты поверил, э?

Даг на всякий случай еще постоял минутку с открытым ртом, как голодный птенец. В очередной раз он уверился в могуществе финских волшебников. Да уж, с Укко явно не стоило шутить!

— Иди, — в третий раз повторил колдун. — Тебя ждет награда.

И Даг пошел. Он продрался сквозь частокол веток, чудом не выколов себе глаза, дважды провалился в топь, один сапожок так и пошел на корм обитателям болота. Затем Северянину показалось, что стало посуше, он выбрался на кочку, огляделся…

Никто за ним не следил. Укко куда-то исчез, хотя отошел Даг всего ничего. Покрытые мхом ели стояли плотной стеной, не пропуская свет, паутина болталась на них седыми прядями. На земле рассыпались дряхлые мухоморы, бахромой свисали лишайники, пахло гнилью и еще чем-то крайне неприятным. С другой стороны крошечная полянка обрывалась куда-то вниз. В темноту.

Даг шагнул на самый край. Словно громадный хихикающий рот разрезал ельник. Трещина начиналась у самых ног Северянина и тянулась неизвестно как далеко, становясь все шире и шире. Деревья словно расступались, отодвигаясь от наступающей ямы. Этот процесс не прекращался ни на минуту, прямо на глазах у Дага вниз осыпался очередной кусок скальной породы. Воняло отвратительно, но не в открытую, как пахнет труп. Здешний мерзкий аромат словно бы спрятался за какими-то другими, более приятными запахами.

Даг осторожно спустился к самой трещине. Без факела заглянуть в глубину не получалось. Однако нойда не соврал — с одного края имелось нечто похожее на рукотворные ступеньки. Упираясь руками в противоположную стенку, ловкий человек мог потихоньку спуститься вниз.

Вот только насколько глубоко?

Даг улегся на край и стал смотреть в темноту. Почему-то очень скоро стало трудно дышать. Тут Северянин заметил то, что должен был заметить сразу. Возле трещины не росла трава, неподалеку догнивали несколько птичьих скелетов. Их даже не пришли доедать муравьи! И деревья вокруг, на расстоянии двадцати шагов, давно погибли.

Нойда Укко послал его на верную смерть!

Парнишка еще немного полежал на краю, кинул вниз камень, потрогал внутренности страшного ущелья. Когда Даг распрямился и сел, неожиданно закружилась голова. Нет, он ни за какие награды не пойдет туда, вниз! Пусть Укко делает с ним что хочет, но не нужна ему власть над духами. Куда милее власть над бравой дружиной!

Выбраться обратно оказалось в три раза сложнее, чем найти жуткую мертвую поляну.