У меня не было под рукой нескольких шеренг рубрикаторов, однако первая волна нечеловеческой плоти была достаточно слабой, чтобы ее могли сдержать только Мехари и Джедхор. Гира превратилась в черное размытое пятно. С когтей и клыков демона в обличье кошмарного волка падали клочки внутренностей, испаряющихся в реальном мире. Она самозабвенно вгрызалась в тварей, наслаждаясь расправой над столь слабой добычей.

Когда имперские ученые проповедуют, будто демонический род является единой ордой, объединившейся против человечества, они произносят величайшую ложь. Существует бесконечное множество пород и подвидов демонов, которые воюют друг с другом гораздо чаще, чем против смертных. Даже те, что принадлежат к одним хорам и пантеонам, расправляются со своими сородичами и пожирают их из неудержимой ненависти или же дерутся, повинуясь связывающим их непостижимым соглашениям. Мне доводилось видеть, как целые миры разбивались на сражающиеся воинства, и все они приносили клятву верности богу Войны. Не важно, что каждый демон в многомиллиардной толпе родился у подножия его трона. Будучи воплощениями малых толик вечной ярости своего отца, они ведали лишь кровопролитие. Дети прочих богов точно такие же, они ведут свои войны собственными методами.

Гира была связана со мной, скреплена клятвой, кровью и душой. Но еще до того, как добровольно присоединиться ко мне, она целую вечность уничтожала себе подобных.

Здесь, в сердце бури, первые пробравшиеся по каналу Нерожденные были скучны. Они барахтались на свободе и умирали от нашего оружия еще до того, как начинали представлять собой реальную угрозу. Вскоре должны были зашевелиться их более сильные сородичи, которых влекли к проходу пламя моей души и барабанная дробь моих бьющихся сердец, однако у нас еще оставалось время в запасе. Это был далеко не первый канал, прорезанный нами с братом.

Корабль содрогнулся у нас под ногами. Абордажные торпеды, близкие попадания. Я наотмашь ударил Саэрном по голове кого-то с тремя лицами и пинком сбросил обезглавленные останки с лестницы.

«Советую поторопиться», — повторил Ашур-Кай.

«У тебя не может возникнуть проблем, — передал я. — С тобой там рота рубрикаторов».

«Я имею в виду надвигающийся на нас боевой флот. Из-за вашей с Леорвином бравады враг наверняка откроет по нам огонь. Если мы задержимся, Дети Императора нас схватят. Хайон, до того, как корабль прорвется назад в шторм, остается всего шесть минут. Хочешь попробовать войти в канал после этого? Мы сможем поддерживать его стабильным среди таких ветров?»

Даже здесь и сейчас Ашур-Кай читал лекции. Ничего не менялось.

«Я почти готов».

У моей лодыжки что-то извивалось. Нечто, состоящее из дрожащих конечностей и оголенных органов без видимых признаков глаз. Я раздавил его в кашу сапогом.

На демонов невозможно смотреть прямо. Это существа, порожденные эмоциями и кошмарами смертных и вытянутые из колоссальных разумов противостоящих друг другу богов. Возможно, будет точнее сказать, что чувства смертных — даже настроенные как на мирское, так и на демоническое — с трудом фокусируются на воплощенных обличьях Нерожденных. Наш разум пытается втиснуть в рамки собственных ожиданий и канонов то, что исключает понимание, не говоря уж об описании. Сколь бы пристально мы ни вглядывались, но все равно останемся смертными сознаниями, стремящимися увидеть то, что не должно существовать.

В лучшем случае из-за этого вокруг Нерожденных появляется мутная аура, делающая их расплывчатыми, как мираж.