– Счастливый человек, – думал ему вслед Смирнов. – А счастливому не надо ничего выдумывать – у него все есть.

6.

После завтрака Олег поехал к чтимой в Анапе гадалке с вопросом "Как можно обмануть смерть?"

Гадалка, одетая в черное – это была простая женщина с незаконченным техническим образованием из рязанской деревни Выселки – долго рассматривала его бледное лицо, его глаза, смотрящие то внутрь, то наружу, и ничего видящие. Она чувствовала, что этот человек запутался в жизни с самого рождения, а что может ждать человека, запутавшегося в пуповине жизни? Пуповине, тянущейся не только от матери, но и от отца, от его простоты и определенности. Только смерть может его ждать, ожидаемая смерть, смерть, привлеченная ее ожиданием.

– Это легко, сынок, – тепло улыбнулась она, когда Олег изложил свой непростой вопрос.

– А как? Говори, женщина, я хорошо заплачу.

– Чудо, только чудо может тебе помочь…

– Ты издеваешься?!

– Нет, что ты!

Олегу захотелось ее ударить.

– Я не могу надеяться на чудо. Надеяться на чудо, это означает сидеть, сложа руки.

– Ты не прав, сынок. Каждый человек на чуде замешан, и чудом этим живет и спасается. Не может он жить в простой механике, в простой механике он медленно умирает, совсем умирает. А верующий в чудо, чудо, его скрепляющее, живет и на этом свете, и на том будет жить.

– Это все слова! – раздраженно махнул рукой Олег.

– Конечно, милый, конечно! Все – слова, потому что сначала было слово, а из него уже все появилось. Только слово может собрать в живительную капельку растворенное в человеке чудо.

– Не верю я тебе… Чудо, чудо… Тридцать первого четыре больших человека собираются выпустить мне кишки. Только случай, только дикий случай может меня спасти…

– А что такое случай? Это ведь тоже чудо. Чудо, которое произошло, потому что его ждали, потому что ожидание чуда напрягало воздух и делало его отзывчивым… Вот на той неделе такое чудо вылечило женщину, безнадежно больную. Я на это и не надеялась, но так получилось, потому что…

Гадалка замолчала, смущенно заулыбалась.

– Как получилось? – убил паузу Олег.

– Да просто получилось. Она сидела, как ты сидишь, я держала ее немощную руку в своей и читала заговор от смертельных болезней. И когда я сказала: "Как солнцу и месяцу помехи нет, так и моему заговору помехи не будет", на кухоньке моей что-то с грохотом упало, и тут же дождь прекратился, и появилось яркое солнце. И знаешь, солнце появилось не только на небе и в окне, но и на ее лице. Вчера она ко мне заходила с богатыми подарками и сказала, что врачи удивлены быстрым отступлением болезни и не знают, как его объяснить. А я могу объяснить, это очень просто – ее чудом было то, что на кухне в ее час упал дуршлаг, в котором я перед ее приходом продувала макароны, – я его, торопясь, плохо повесила, – и то, что погода в этом году меняется, как твое настроение.

– Это все хорошо, – скептически скривился Олег, – но чудо оно тем и чудо, что не с каждым случается.

– С каждым, сынок, с каждым, – ясно улыбнулась гадалка. – Я же тебе говорила, что у каждого свое чудо. Просто некоторые его не замечают, а чудо интерес любит.

– Ну ладно, бог с ним, с чудом. Ты скажи прямо, буду я жив через месяц?

– Не скажу, сынок, не скажу.

– Почему?

– Потому что если я прознаю все в точности, и тебе поведаю, то ты что-нибудь не так поймешь и сделаешь, и получится, что я соврала.