– У вас девятнадцать или двадцать, – проговорил он, озабоченно вглядываясь в глаза соперника. – Значит, меня спасает только очко…

И, неистово перекрестившись на дальний от входа в гостиную угол, взмолился: "Не дай, Господи, раба твоего грешного в трату, пошли червонного короля!"

Господь остался глух, и король как был, так и остался трефовым. Смирнов радостно засмеялся. Смех получился искренним.

У Бориса Петровича действительно было двадцать. Обозрев карты соперника, он почернел от злости и приказал:

– Сдавай еще!

– Не, на Виктора я играть не буду, не та ориентировка! – посерьезнев, покачал головой Смирнов.

– Причем тут Виктор? Ставлю пять тысяч долларов против выстрела в руку.

– Пять тысяч!? – алчно вскинул глаза Смирнов. – Черт побери! Да на них можно купить все геленджикские чебуреки и еще останется на бутылку "Хольстена" и новый рюкзак!

– Да, пять тысяч, – повторил Борис Петрович, чеканя слова. По его глазам было видно – он начал подозревать соперника в жульничестве.

Смирнову стало ясно, что дырки в кисти ему не избежать.

– Вы это здорово придумали – играть на деньги, – вздохнул он. – Когда я играю на них, или просто соприкасаюсь, удача от меня уходит. К сожалению, с деньгами у меня всегда параллельные прямые.

Говоря, он выправлял колоду, прогибая ее то в одну сторону, то в другую – даже неопытный игрок, увидев карту с загибающимся углом, мог догадаться, что банкир жульничает.

Борис Петрович получил пятнадцать очков и заказал "темную". Сдавая себе, Смирнов нервничал: а вдруг "очко"?

Ему повезло – при четырнадцати очках пришла десятка.

Борис Петрович вскочил на ноги, ликующе смеясь, и позвал Виктора.

Тот явился с "Макаром" в руке.

Поместив подрагивающую кисть левой руки Смирнова на золоченый том "Гарри Поттера", лежавший на журнальном столике, он прижал ее дулом и выжал курок.

Осечка!

– Стреляй еще, стреляй! – закричал помощнику донельзя возбужденный Борис Петрович.

– Почему это стреляй? – самоопределившись, закричал Смирнов. – Против Валентины вы ставили прострелянную кисть, а против пяти тысяч – выстрел в руку. Так, Виктор Владимирович?

Виктор Владимирович кисло кивнул.

– Ты стрелял в мою руку? – продолжал спрашивать его Смирнов.

– Стрелял…

– Так значит, мы квиты, веревка оборвалась, и я свободен!

– Ну ладно, ладно, пусть будет по-вашему. Все равно я выиграл, – махнул рукой Борис Петрович. – Сейчас два сорок семь. В три двадцать продолжим игру.

Не дожидаясь реакции на свои слова, он пошел к прямо сидевшим женщинам и сказал, злорадно улыбаясь:

– Я проиграл вас в карты. На полчаса. Сейчас вы пойдете с Евгением Евгеньевичем в мою спальню и вернетесь ровно в три двадцать. Если с его стороны будут претензии, я дам ему возможность ходатайствовать передо мной о том, чтобы его два его будущих проигрыша легли на вас. Вы все поняли?

– Не беспокойся, Боря, все будет хорошо, – сказала Серафима поднимаясь. – Мы с Валей устроим все в лучшем виде.

Они встали, подошли к Смирнову. Увидев стройные фигуры, подчеркнутые облегающими нарядами, белоснежные шейки и призывно накрашенные губки, он непроизвольно вопросил:

– А почему полчаса, Борис Петрович?

– Ну, ладно, ладно, каждую на полчаса.