|
Принцесса тотчас погрузилась в глубокий сон. Очнувшись от него, она должна была забыть все, что происходило с ней за последние полчаса. Убедившись в том, что принцесса крепко спит, и бросив быстрый взгляд на Мака, томящегося в Зеркальной Тюрьме, Илит повернулась к Мефистофелю. Ее синие глаза гневно сверкали. - Это ваша вина! И не пытайтесь сбить меня с толку с помощью своих обычных уловок - льстивых речей, так называемых научных аргументов и тому подобных вещей. Я этим штучкам цену знаю! Вам не удастся обвести меня вокруг пальца. Не забывайте, я когда-то была в вашем лагере. - Держи себя в руках, женщина! Следи за своими словами! Я открыл Фаусту Малое Речевое Заклинание, чтобы он не запутался в этом причудливом смешении восточных языков, на которых говорят во дворце. Было ли это Добром или Злом, выяснится позже; во всяком случае, это менее тяжкий проступок, чем незаконное удаление главного действующего лица со сцены. Ты здесь натворила дел гораздо худших, чем могла бы натворить целая сотня Фаустов. - Вы лжец! - ответила ему Илит. Мефистофель кивнул: - Ну и что? Какое отношение это имеет к ходу эксперимента? - Я требую, чтобы Фауста заменили! Его место в споре должен занять добродетельный человек. - Женщина, ты не имеешь никакого права что-либо требовать! К тому же здесь не место для догматических споров о морали и нравственности! Судить данный спор предначертано не представителям Добрых и Злых сил, а самой Судьбе, Ананке. Выпусти Фауста сию же секунду! - Ни за что! Не вам мною командовать! Мефистофель решил не продолжать бесполезный спор. Бросив на молодую практикантку высокомерный взгляд, он достал из-под плаща походную сумку демона, обладающую волшебным свойством уменьшаться в размерах в сотни раз и ровно во столько же раз терять в весе, когда владелец кладет ее в карман. Вытащив из сумки маленький красный телефон, он набрал на нем номер 999 -число 666, знаменитое Число Зверя, перевернутое вверх тормашками, превращается в Число Ангела - и стал ждать ответа, от нетерпения постукивая ногой по полу. - Кому вы звоните? - спросила Илит. - Тому, кто, надеюсь, вложит немного ума в твою упрямую голову. В тот же миг посередине комнаты возникло большое пушистое облако, переливающееся всеми цветами радуги. Послышались мелодичные аккорды арфы. Облако вскоре растаяло, и перед Мефистофелем и Илит предстал сам архангел Михаил. С его кудрявых темных волос стекала вода, а строгие ангельские одежды ему заменяло большое белое полотенце. Кое-как прикрыв наготу, Михаил огляделся и спросил недовольным тоном: - В чем дело? Я принимал ванну... - Ты всегда принимаешь ванну, - сказал Мефистофель. - Можно подумать, что ты проводишь там все свободное время. - Ну и что же? - с вызовом ответил Михаил. - Чистоплотность и целомудрие - добродетели, которые должен воспитывать в себе каждый порядочный ангел. - Старое заблуждение! Во всем, что касается чистоты, Зло ничуть не менее разборчиво, чем Добро. Чистоплотность сама по себе - ни Добро, ни Зло, а следовательно, считаться добродетелью не может... Однако у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на споры из-за таких пустяков. - Согласен. Так зачем же ты вызвал меня? - Этой ведьме, - отчеканил Мефистофель, показывая длинным пальцем на Илит, которая стояла, скрестив руки, отчего ее маленькие, дерзко приподнятые острые груди отчетливо вырисовывались под ангельскими одеждами, и сердито сверкала глазами на демона, - этой глупой женщине, этой недоучившейся практикантке, этому исчадию Ада, превратившемуся в религиозную фанатичку, взбрело в голову удалить Фауста с исторической сцены. |
