И вот я на крыше. Лежу, тяжело дыша, в двух шагах от люка и сжимаю мертвой хваткой пистолет той девчонки. За поясом у меня есть еще один ствол, но в нем, кажется, уже нет патронов… Не помню…

Пальнув в черноту раскрытого люка просто так, для острастки, я с трудом сумел подняться на ноги.

Почему это весь мир вокруг меня качается, будто пьяный? Или это мне кажется?.. О-о, моя бедная голова…

Что за черт! Это еще что такое? Ай-я!!

Я уставился на небольшой черный предмет, вылетевший из люка и шлепнувшийся прямо мне под ноги. Как-то лениво подумал, что, оказывается, у Рогожкина есть с собой не только пистолет. Итак… Это конец?

Истошный мысленный визг, похожий на беззвучный вой сирены, немного прочистил мне мозги. Из какой-то далекой и незнакомой мне части тела, похожей на левую руку, пришла волна невыносимой боли, скрючившая меня в три погибели. Кольцо требовало немедленного вмешательства в ситуацию. Неведомо откуда я понял, что у меня есть всего около двух секунд, а потом…

Не раздумывая, я пнул крутившийся прямо передо мной черный предмет и, пребольно ушибив ногу, свалился на спину. Черт… Неужто я сломал себе пальцы на ноге? Ну и ладно… По сравнению со всем остальным это мелочи. И уж тем более это не важно перед тем фактом, что меня чуть было не раскидало по всей крыше.

Граната разорвалась в воздухе, устроив невероятный фейерверк для местных жителей и едва-едва не вышибив у меня своим грохотом последние остатки соображения.

Ну, если уж это не привлечет сюда местных стражей закона, то, наверное, их не сдвинет с места даже ядерный взрыв.

Я с трудом смог подняться на колени и, привалившись спиной к какой-то трубе, глубоко вздохнул, втянув в себя прохладный воздух и машинально отметив, что скоро наверняка будет дождь. Пистолет я пристроил себе на колени.

Мысли с трудом ворочались в голове, подобно исполинским глыбам безразличного ко всему гранита.

Что я знаю об окольцованных?

Не столь уж и много. А если точнее, то практически ничего. Во всяком случае, гораздо меньше, чем Рогожкин.

Я знаю, что их сила идет от кольца, изменяя вероятность того, что произойдут те или иные события. Я знаю, что кольцо питается силой владельца, и чем меньше вероятность случайного выпадения желаемых результатов, тем больше энергии потребуется для того, чтобы повлиять на них. То есть если я брошу монетку и пожелаю, чтобы выпал орел, то это потребует немногого, потому что вероятность случайного выпадения этого самого орла – пятьдесят процентов. Если же я кину игральную кость и пожелаю увидеть шестерку, то энергии потребуется уже больше, ибо вероятность составит уже что-то там около семнадцати процентов. А вытащить с первой попытки бубнового туза из колоды в тридцать шесть карт… Три процента, даже чуть меньше.

Но все это еще слишком большие числа. Шимусенко как-то говорил мне, что кольца способны работать и с десятитысячными долями процента, но при этом за считанные секунды практически опустошают своего носителя.

Хм… Одна десятитысячная процента… Есть ли у меня хотя бы такой шанс вывернуться из этой передряги живым? Может быть. Может быть…

Но все не так просто. Сила воздействия зависит и от множества других факторов. От массы, от расстояния, от воздействия враждебной вероятности. Хотя кольцо Рогожкина в расчет пока принимать не будем. Нужно продумать, в какой области сильнее всего влияние этого вросшего в мое тело браслетика.

Подумать только! Я сижу на крыше какого-то дома в неизвестно каком городе, название которого я так и не удосужился у кого-нибудь спросить. Я весь изранен и избит. Я вымотан до предела. Где-то там неподалеку меня поджидает Рогожкин, пылающий желанием перерезать мне глотку. Милиция жаждет найти человека, взорвавшего машину посреди городских улиц и виновного в смерти одного из своих сотрудников, – то есть они ищут меня.