Скучно было. Скучно, но не настолько, чтобы заняться делом. Например, давно уже ждет хозяйских рук старая проржавевшая труба в туалете. Надо бы заняться этим – все-таки обещал Ольге, что сделаю, как только пойду в отпуск. И вот уже неделя прошла, а я все еще сижу и придумываю одну отговорку за другой.

Я глубоко вздохнул, придавленный тяготами нелегкой жизни. Ольга сейчас пошла в магазин. Вот вернется и…

Трубы чинить надо. Трубы. Пока жена меня не вздумала удавить. Своими чулками.

Еще разок доказав свою усталость и нежелание браться за дело с помощью тяжелого вздоха, я вытряхнул остатки семечек на поживу вездесущим воробьям и поднялся. Никакого желания возиться с ржавыми железками не было. Но ведь надо.

В дверях я столкнулся с Семеном Ивановичем. Пожилой капитан опять куда-то направлялся по своим милицейским делам. Это было видно по сурово-решительному выражению лица и стальному взгляду из-под нахмуренных бровей.

– Что, служба зовет? – Я усмехнулся, отступая в сторону и позволяя пройти живущему по соседству бывалому служителю закона.

– Служба… – Старик вздохнул. – Мне сейчас из отделения звонили.

– Ну-ка, ну-ка. Сейчас угадаю. Вооруженный гра­беж… Нет. Ограбление банка?

– Шутник. – Семен Иванович недовольно поморщился. – Только бы трепался. А тут дело серьезное.

Глядя на его постное лицо, я все мгновенно понял.

– Убийство.

– Да! Убийство! Уже четвертое в этом году.

– А сколько из этих четырех раскрыто?

– Одно… – Иваныч обошел меня и вышел во двор.

– Это когда один пьяный дурак другого ножом пырнул за стакан водки, а потом сам побежал сдаваться? – крикнул я ему.

Седой капитан что-то буркнул себе под нос. Несколько секунд я смотрел ему вслед.

– Ну, салют доблестным работникам нашей милиции.

С Семеном Ивановичем меня связывало давнее знакомство. Еще будучи сопливым пацаном я несколько раз попадался под его тяжелую руку. В основном за разбитые стекла.

Усмехнувшись, я вошел в полутемный подъезд. Фыркнул, наступив в лужу мочи. Черт побери! Снова!

Это все новоселы с первого этажа, которые держат метровой высоты овчарку, имеющую привычку метить все на своем пути. Вот на кого надо обратить внимание капитану.

По пути я подошел к почтовому ящику и не глядя сунул туда руку, даже не надеясь найти там что-нибудь – газет мы с Ольгой не выписывали, а писать письма нам было некому.

Однако рука наткнулась на что-то твердое. Что-то мягко зашуршавшее при прикосновении. Не знаю почему, но первая дикая мысль у меня почему-то возникла о кошке. О кошке, забравшейся в почтовый ящик и сдохшей там. Резко отдернув руку, я недоуменно уставился внутрь приколоченного к стене железного ящика.

Ну конечно, какая кошка? Обычный сверток. Нечто завернутое в плотную желтоватую бумагу и перевязанное бечевкой.

Несколько долгих мгновений я недоуменно смотрел на этот непонятный предмет. Потом выудил его из ящика и перевернул, пытаясь найти почтовый штамп или хотя бы подпись.

Ничего. Ни печати, ни адреса, ни имени отправителя. Недоуменно хмыкнув, я потянул за кончик бечевки, развязывая туго затянутый узел. Если бы я постоял тут несколько минут и хорошенько подумал, то, возможно, вспомнил бы истории о подброшенных в дома бомбах или всяких там белых порошках, и тогда сверток отправился бы прямиком в мусорный контейнер.