Мне хотелось побыть одной (собаки не в счет), поэтому я пошла не в парк, а во внутренний садик, где еще не была. Словно в насмешку за ближайшим кустом оказался Бобан, который любезничал с Салли. Он что-то рассказывал, наклонившись к ней, а она тоненько хихикала, жеманно прикрыв рот ладошкой. Увидев меня, Бобан демонстративно отвернулся, а Салли наоборот уставилась в упор. Потом спохватилась, криво присела, продолжая коситься с любопытством, и нехотя поплелась в дом. Бобан пошел за ней.

Похоже, из-за чертовых собак вся наша ночная конспирация пошла прахом. Мы чуть не убились на этой проклятой лестнице, а весь дом обсуждает, вернулась ли я домой перед завтраком или все-таки ночевала у себя. Откуда я могла вернуться, тут наверняка ни у кого сомнений не было. Или у меня уже паранойя? Кстати, а чего это Салли болтается во дворе с Бобаном, когда ей положено ходить по дому в обнимку с пылесосом? Или, может, она и есть его таинственная девушка? А почему бы и нет?

За следующим кустом садовник встретил меня комплиментом, что я прекрасно выгляжу и вообще похожа прекрасный цветок. Странное дело, мне всегда было не по себе, когда кто-то говорил, что я красивая или просто меня хвалил. Чудилась то ли лесть, то ли пустая вежливость, то ли преувеличение. Я и сейчас чувствовала себя немного странно, но все же с удивлением поняла, что такое внимание вдруг стало мне даже приятно. И кого же я должна за это благодарить – Маргарет или Тони?

Я села на скамейку, подставив лицо солнцу. Припекало уже с утра, одуряюще пахла мокрая от росы трава. В небе, подернутом белесой дымкой, носились, истерично голося, юркие птицы – стрижи или ласточки. Я словно затаилась в ожидании.

Будь что будет! Будь что будет. Будь что будет…

В конце концов, может, я придаю всему слишком много значения? Может быть, для взрослых, самодостаточных людей секс – это просто секс? Или все дело в том, что у меня не слишком богатый опыт?

Что в моем активе? Робкий школьный роман в десятом классе – кино, мороженое, неловкие поцелуи в парадном. После летних каникул мы с Лешкой встретились – и все само собой закончилось. Как будто и не было ничего. На втором курсе Вадим – тут уже все было по-взрослому, но интим меня тяготил. Слишком уж грубо, слишком все отличалось от того, чего я ожидала. «От некоторых женщин сильно пахнет лесом», - сказал Вадим, намекая, что в постели я бревно бревном. И отчалил к нашей более живой однокурснице. Я записала себя во фригидные неудачницы и решила, что личная жизнь – не для меня.

Довольно долго я играла роль скромной «подруги героини», пока на пятом курсе не познакомилась с Альберто. Он приехал из Барселоны по программе обмена студентами. Люська, у которой вторым языком был испанский, познакомилась с ним на каком-то университетском вечере. На тот момент ее страдания были отданы другому персонажу, поэтому Альберто достался мне. Несколько месяцев языковой барьер нам нисколько не мешал, так как все свободное время мы проводили в постели. Бешеный темперамент классического мачо растопил мою мифическую фригидность, и я наконец-то поняла, почему люди считают «это» приятным времяпрепровождением. Увы, через какое-то время всплыло сакральное «а поговорить?». Я не знала английского, Альберто французского, а скудного набора русских (у него) и испанских (у меня) фраз уже не хватало. К тому же подоспели госы, защита дипломного проекта, и когда Альберто вернулся в Испанию, я даже не очень переживала – не до того было.

Следующие три года мой образ жизни был вполне монашеским.