На испытание пришли Олег и Ромеро, Граций и Орлан, Мери и Ольга. Эллон сам открыл входное отверстие в трансформаторе времени. Ирина привела Мизара. Пес глухо повизгивал, беспокойно поворачивался, ткнулся носом в мои колени, лизнул руки Мери, вдруг вскинул лапы на плечи Ромеро – тот от неожиданности уронил трость. Ирина гладила Мизара, что‑то ласково шептала ему. Мне не понравилось выражение лица Ирины. Я подошел ближе.

– Милый, милый! – говорила Ирина псу. – В прошлое, в далекое прошлое! И мы побежали бы по лесу! И я бы лаяла, как ты!

– В лес! В лес! – возбужденно рычал пес и нервно лизал руки Ирине. – Мы будем лаять вместе! Мы будем вместе охотиться!

Шепот Ирины слышал я один, но ответы пса дешифратор доносил до всех. Все почему‑то решили, что Ирина обманными ласковыми словечками подготавливает Мизара к опасному путешествию в прошлое. Но я хорошо знал, что пес у Лусина сдал человеческую историю на собачью пятерку – по шкале для псов с высоким интеллектом – и в иллюзиях не нуждался. Мы так и условливались с Ириной: подготовка Мизара будет в объяснении важности его роли, а не в прельщении радостями путешествия в прошлое.

– Ирина! – сказал я тихо. – Ирина, обернись!

Она медленно поднялась с колен. У нее были странные глаза.

– Адмирал, вы позволите мне уйти с Мизаром? Я люблю его.

Я сжал ее руку так сильно, что она охнула. Боль она еще способна была чувствовать.

– Ирина, ты не любишь Мизара! Ты любишь Эллона, Ирина.

Она с таким напряжением вслушивалась, что несколько мгновений стояла с раскрытым ртом. Никогда прежде она не разрешила бы себе такой глупой мины: Ирина была из женщин, которые прихорашиваются, даже когда берутся за грязную физическую работу.

– Эллона? – переспросила она нежным протяжным голоском. – Как я могу любить Эллона, если вы запретили? Я так послушна, адмирал, я так послушна!

– Глупости! Ты своенравна, а не послушна! А сейчас ты нездорова. Тебе невесть что вообразилось. Иди отдыхать, Ирина.

– Вы думаете, я не люблю Мизара? – спросила она с сомнением.

– Ты его любишь, конечно. Я его тоже люблю, и мама твоя, и Мери... Этого недостаточно для совместного путешествия в прошлое.

– Я недостаточно люблю тебя, Мизар, – сказала она покорно. – Мне вообразилось, будто я тебя больше всех люблю. Я такая послушная, Мизар! – Она вдруг с тоской заломила руки. – Ах, адмирал, разрешите мне кого‑нибудь полюбить!

Я подозвал Ольгу. С ней подошли Олег и Мери. У Ирины изменилось лицо, когда она увидела Олега. Она простонала, отстраняясь руками:

– Не ты, не ты! Ты променял меня на экспедицию, где погибнешь.

– Ирина, приди в себя! – сказал он, очень бледный. – Вспомни наш разговор на базе! Ты ведь сама попросилась в экспедицию. Мы вместе на корабле, Ирина! Ты не осталась в Персее.

Она заплакала, спрятав лицо на груди матери.

– Ольга, отведи ее к себе, – попросил я. – И не отходи от нее. У нее тяжелейшее расстройство.

Пока мы шептались около Мизара, Эллон ждал у открытого люка. Но когда Ольга, обняв дочь, стала уводить ее, Эллон раздраженно крикнул:

– Люди, не хватит ли шушукаться? Трансформатор времени перегревается на холостом ходу! Кто поведет Мизара?

– Я поведу Мизара, – ответил я и, как Ирина, опустился рядом с ним на колени и ласково провел рукой по густой шерсти. – Мизар, друг мой. Дело не в том, чтобы побегать и полаять в лесу. Предстоит неслыханный эксперимент, и если он удастся, мы все спасены.