Пока Петька завтракал, ему все время сон вспоминался. Причем чем больше он об этом сне думал, тем меньше ему хотелось в него верить. А заодно и в предыдущем сне стал сомневаться. Мало ли что может присниться? Увидел змею в лесу — напугался. Услышал, как бабка Трясучка песенку под нос бормочет, запомнил. Ну видел какое-то таинственное явление, когда бабка в колодец прыгнула, не утонула и даже не намокла. Дом Трясучкин посмотрел издали, Валька рассказал какую-то историю — неизвестно еще, правдивую или нет! — насчет того, как Трясучка быка Кузю усмиряла. А в результате всех этих впечатлений получились сны. То, что родилось исключительно в Петькином мозгу и ровным счетом никакого отношения к действительности не имело.

Неужели из-за всей этой ненаучной фантастики Петька должен нынешней ночью — возможно, очень даже сырой и холодной — не говоря уже о том, что темной и жуткой! — отправляться в лес? Даже если никаких оживших мертвецов, Черного Быка, посторонних змеюк и всех прочих пакостей на самом деле не будет, шансов нажить неприятности очень много. Например, можно простудиться и весь остаток каникул проболеть и выздороветь только тогда, когда надо в школу идти, — ужасно приятно! Но это, как говорится, наименьшее зло. Можно и посерьезней влипнуть.

Например, можно по-настоящему заблудиться. Это, кстати, даже если выйти из дому засветло. Петька ведь всего два раза был в этой части леса — и оба раза в сопровождении бабушки Насти. А дорогу он хоть и попытался запомнить, но вряд ли сумел — от и до. Запросто можно вместо Мертвой деревни выйти на Глухариное болото.

Дальше. Ночью по лесу шастают всякие звери, которые днем прячутся от людей. И вовсе не обязательно, что Петьке навстречу выйдет Черный Бык, которого он только во сне видел. Гораздо вероятнее, что натолкнется он в чаще на самых обычных кабанов. Эти «свинки» в полтонны весом от него мокрое место оставят! Просто с испугу, если понесутся со всех ног, не разбирая дороги. А вдруг он на волка нарвется или вообще на медведя? Хоть они и сытые летом, говорят, но вполне могут проголодаться…

Что еще? Даже если не принимать в расчет нечистую силу и исключить встречу с дикими зверями, можно попасть в неприятность по чистой случайности. Бывает, что в лесу деревья сами по себе падают или ветки ломаются. Попадет по голове — и все. Опять же можно провалиться в какую-нибудь яму, напороться на острый сук, угодить в какой-нибудь капкан, который браконьеры в лесу поставили.

При мысли о браконьерах Петька сразу подумал, что в принципе есть вероятность и с настоящими бандитами в лесу повстречаться. Конечно, она намного меньше, чем, допустим, где-нибудь в Подмосковье. К тому же там приходится и бомжей опасаться, и пьяных хулиганов, и наркоманов, и маньяков… Но и здесь всякие неожиданные встречи возможны. Ведь рассказывал же как-то раз дядя Федя насчет того, что несколько лет назад из исправительно-трудовой колонии, расположенной в сорока километрах отсюда, сбежали два преступника. Участкового насчет них специально предупреждали, всех местных жителей оповестили. Тогда, судя по рассказу дяди Феди, и сам он, и другие сильно тревожились, побаивались в лес ходить. Правда, те бандиты до здешних мест так и не добрались, их раньше поймать успели, но кто может дать гарантию, что еще кто-нибудь не убежал уже в этом году?!

Исподволь Петька почти убедил себя, что никуда он вечером не пойдет. Неразумно пускаться в такое опасное и рискованное путешествие только ради того, чтоб убедиться: весь разговор с Трясучкой ему приснился.

На самом же деле Зайцев попросту трусил, хотя и боялся себе в этом признаться. Но совесть — вещь упрямая. Едва Петька вроде бы твердо решал не ходить в лес, как эта самая совесть начинала терзать его душу.