|
Но в комнату-то ей зачем? И еще додуматься надо было — вползти на антенный кабель, через него пролезть в форточку, спуститься на подоконник, перелезть на машинку «Зингер», а оттуда на пол! Конечно, в комнате были бабушка и Петька, то есть существа, излучающие тепло, на которое змея реагирует своим биологическим термолокатором, но змея-то вряд ли не понимала, что съесть их она не сможет. Да и вообще, хотя змеи в школах не обучаются, у них в генах записано, что с людьми опасно иметь дело.
Из всего этого Петька сделал один очень важный вывод: Лена хоть и превратилась в змею, но еще не забыла, что была человеком. А раз она это помнит, то ничего удивительного, что ей захотелось вернуться домой. Хотя при этом наверняка понимала, что ей тут не очень обрадуются. А с дядей Федей — это у нее рефлекс сработал. Каждому не очень приятно, если на хвост каблуком наступят. Вон Петьке, не на хвост, конечно, а на ногу когда нечаянно наступали — то каждый раз в таких случаях очень хотелось двинуть растяпу кулаком. Чаще всего он удерживался и не затевал драку, но резко сказать что-нибудь типа: «Осторожнее! Ослеп, что ли!» — было для него в порядке вещей. А Лена-то сказать ничего не могла! Только зашипеть и укусить… Но хотя она разучилась говорить по-человечески, очень даже может быть, что умеет понимать человеческую речь. Когда Петька до этого додумался, то особо не обрадовался. Толку-то! Все равно Лена если и поймет его, то ответить не сможет. Черт дернул ее уползти из Мертвой деревни! Нет бы Игоря дождаться и приползти в часовню раньше других, посторонних змей. Брат бы ее попрыскал живой водой, и они вернулись бы домой живыми и здоровыми. А она домой поперлась, да еще родного папу ядовитыми зубами тяпнула! Могла бы и двоюродного братца в больницу отправить — накануне папиного приезда и возвращения в Москву. Нет, точно говорил Петькин папа: «Женщины — народ непредсказуемый и опасный!» Особенно когда они змеи не в переносном, а в прямом смысле. Именно в этот момент Зайцев увидел, как по ступенькам крыльца быстро-быстро «стекла» тускло блестящая черная «струя». А затем, извиваясь, поползла по дощатому настилу в сторону гаража. Петька, широко открыв глаза, как завороженный смотрел на змею, хотя, занимая свою позицию за бочкой, предполагал удрать, как только змея появится на крыльце. В результате он так и остался сидеть на чурбачке до тех пор, пока змеюка не оказалась почти рядом с ним, и Петька оказался как бы в западне: справа забор, слева бочка, а позади стена гаража. Ну а с четвертой стороны был настил, и на нем, свившись в кольцо, улеглась гадюка с ободком вокруг шеи. Подняла голову, уставилась на Петьку немигающими глазками и устрашающе шипела. И опять так же, как в комнате, Зайцева обуял ужас. Положение только чуть лучше было, все-таки сейчас он сидел, а не стоял столбом. Но все равно рано или поздно придется пошевелиться. Вот только теперь Петька впервые подумал: если эта змея действительно Лена, то не станет на него нападать, если он к ней по-человечески обратится. А если это самая обычная гадюка? Тогда сможет запросто укусить за ногу или даже за руку, потому что дотянуться до него ей проще простого. Так не лучше ли помолчать и подождать, может, змея сама куда-нибудь уползет? И все же Петька решил рискнуть. Потому что змея, судя по всему, никуда уползать не собиралась. Ну полчаса он еще сумеет просидеть неподвижно, а потом уж точно не выдержит. — Лена, это ты? — пролепетал Петька каким-то не своим голосом и тут же зажмурился, потому что змея вытянула шею, выгнулась вопросительным знаком, а потом еще и пасть распахнула с двумя острыми кривыми клыками. «Сейчас бросится!» — мелькнуло у Зайцева в голове… Однако ни боли от укуса, ни даже холодного прикосновения змеючьей головы Петька не ощутил. Зато произошло такое, что ошеломило его гораздо больше. |
