Сцена повторялась, как в ту ночь бегства — он стоял внизу, а она в ночной сорочке наверху лестницы. Эмиль жадно рассматривал ее, отмечая все изменения в ее внешнем виде. Она побледнела, похудела, но была так же потрясающе красива, и острое желание вспыхнуло в нем.

Патриция покраснела под его пристальным взглядом и почувствовала, как тепло вероломно прилило к ее бедрам.

Рассердившись на себя, она холодно сказала:

— Мэй, пожалуйста, закрой дверь. Потом можешь быть свободна. Я поговорю с этим… — она сделала большую паузу, чтобы дать все понять, и закончила, — джентльменом.

— Может, послать за Джозефом, мисс? — нервозно спросила Мэй.

— Нет, — решительно ответила Патриция, понимая, что в сражении с этим человеком ей не поможет никто.

— Но я не могу допустить, чтобы он обидел вас, — сказала Мэй.

— Патриция, пожалуйста, — сказал Эмиль, — выслушай меня! Я — унионист!

— А я — мятежница! — парировала Патриция.

— О боже! Женщина! Выслушай меня, наконец, — взмолился он. — Я солдат армии Соединенных Штатов, и я должен выполнять приказы. Это мой священный долг. Я получил приказ вывести из строя торпеды и выполнил его. Это помогло взять Новый Орлеан без лишних жертв. Я твердо убежден, что мы выиграем войну. Я ненавижу рабство, и мы, северяне, воюя за его отмену, не можем не победить.

— Какой ты благородный! — саркастически сказала Патриция.

— Не смейся надо мной, Патриция! Я действительно солгал тебе, но только потому, что выполнял приказ. У меня в жизни есть два желания. Первое — чтобы Союз победил в войне, а второе — это ты, — сказал Эмиль и стал медленно подниматься по ступенькам к ней, продолжая говорить. — Я не лгал тебе, когда говорил о своих чувствах, Патриция. Мои поцелуи не были фальшивыми, как и не было фальшивым все то, что произошло между нами. Я и сейчас сгораю от желания, увидев тебя. И то, что произошло той ночью, было не ради чертежей и планов. Я страстно полюбил тебя с первого мгновения. В ту ночь я не мог просто так уйти. А вдруг бы меня убили, и я никогда больше не увидел тебя и никогда не узнал, какая ты восхитительная женщина! Поверь, я не владел собой от страсти! Я только мечтал о тебе, о твоем горячем поцелуе, о твоей нежной груди, женщина! О боже! Патриция, поверь мне! Ты сказала тогда, что любишь меня! Вспомни, как ты отвечала своей страстью на мою страсть. Я что-то значил для тебя, и ты любила меня. Неужели ты не дашь мне шанс? Позволь мне доказать свою любовь. Я прошу твоей руки, Патриция! Позволь мне…

Он приблизился к ней, прижал ее к своей груди и поцеловал. Ослабев, Патриция уцепилась за него, и его руки крепко обняли ее. Она не могла даже пошевельнуться. Ее грудь была тесно прижата к его груди. Он страстно целовал ее, целовал так, как в ту ночь. Патриция чувствовала, что она куда-то проваливается, проваливается в водоворот дикой страсти и любви.

Она попыталась как-то управлять своими чувствами, но это оказалось бесполезным. Какой властью он обладал над нею! Она чувствовала себя рабыней своих чувств и желаний. Патриция со страхом понимала, что на грани того, чтобы вновь броситься в водоворот любви. Он мог делать с нею все, что хотел, и она уже в этом убедилась. Вот почему он так страстно целовал ее и знал, что она ему не откажет.

— Нет! — вдруг вскрикнула Патриция и попыталась оторваться от него, толкнув его изо всех сил.

Эмиль не ожидал такого толчка, а потому споткнулся, и чуть было не упал со ступенек, едва успев ухватиться за перила лестницы. Тяжело дыша и все еще сгорая от страсти, он удивленно посмотрел на Патрицию и никак не мог сообразить, что же все-таки произошло.